Пойти, что ли, прогуляться? Я же как раз в магазин собиралась.
В общем, спасибо, милая мама! Весь вечер мысли занятыми только одним. Сбиваюсь на них, даже когда смотрю нарочно включённый фильм: периодически перестаю следить за происходящим на экране, задумавшись о своём. И, предсказуемо, заснуть долго не получается, и во сне из дальних закоулков сознания выползает всякая лабуда.
По-моему, за ночь я просыпалась раз десять и слышала, как Рома вернулся с работы. Или откуда там? И даже немного напряглась.
Конечно, дверь в мою комнату тоже запирается, и я этим не преминула воспользоваться. Зачем зря рисковать? Но вырубилась я, похоже, раньше, чем он перестал бродить по квартире.
Не, я реально до ужаса наивная и доверчивая, и жизнь меня ничему не учит.
Утром я опять, забывшись, выпираюсь из комнаты полуодетая. Хорошо, что взгляд вовремя натыкается на стоящие под вешалкой мужские кроссовки. Поспешно ретируюсь назад к себе.
Блин, Женя! Проснуться мало, надо ещё включить мозги.
Хотя соседа не слышно и не видно ближайшие часа полтора-два, но потом и он появляется. Волосы встрёпаны, щека помята, только один глаз открыт и тот не до конца, а второй, похоже, ещё спит.
Рома натыкается на меня, встряхивает головой, хмурит брови и произносит чуть хрипловато:
– Доброе утро.
– Полдень уже, – сообщаю я, проходя мимо него в сторону кухни, и слышу вдогонку, обиженно-оправдательное:
– Ну я же только в пять пришёл.
Через несколько минут и он вваливается на кухню, интересуется озадаченно:
– Ты почему здесь?
Всё-таки надеялся, что с утра пораньше я освобожу жилплощадь или растаю, как страшный сон?
– А где мне быть?
– Как где? На учёбе, – поясняет он невозмутимо, а я киваю в ответ:
– Ага. Ничего, что август ещё, а занятия обычно с первого сентября начинаются?
– Ну да, точно, – произносит он, ерошит пятернёй волосы у себя на макушке, будто тоже запоздало пытается включить мозги, а потом по-хозяйски уверенно лезет в шкаф, между делом спрашивая: – А ты почему такая?
– Какая?
Неприветливая, язвительная, вредная?
– Вроде бы расстроенная.
Он достаёт большую турку, кофемолку, на меня даже не смотрит. И когда только успел разглядеть и понять?
Не знаю, почему меня раздражает этот факт. По-моему, действительно неприятно, когда близкие не замечают, им некогда, или всё равно, или они не придают значения, а кто-то посторонний вот так мимоходом одним не до конца проснувшимся глазом всё сразу видит.
Неужели и тут последствия чрезмерной обнажённости нашей первой встречи?
