Он вытащил свернутый кусок ткани. Развернул, вытряхнул содержимое. На грубой мозолистой ладони лежали вперемешку желтые и синие жемчужины. На Варнахских островах их можно было недорого обменять за рыбу. Белые и черные попадались реже и стоили намного дороже. Сиру нравились любые жемчужины. Они с удовольствием обменивали их на свои перья. Затем Раки с выгодой продавал перья княжьему кузнецу, он делал из них отличные стрелы.
— Хорошо, — кивнул Лиреа. — Перья вечером.
Раки завернул жемчужины и отдал Лиреа. Пробурчал:
— Опять до темноты ждать. Ветер крепчает.
Лиреа спрятал сверток на поясе, встал и приготовился лететь.
— Ты уж поосторожнее, — предупредил Раки, но Лиреа прыгнул в воздух, чуть не опрокинув лодку, поджал ноги и расправил крылья. Тяжело взлетел.
— Чтоб тебе клюв отбили, — пробормотал рыбак, держась за борта качающейся лодки.
* * *
С поздней ночи до полудня Гвильния стояла над яйцом в гнезде, и уговаривала малышку поскорее разбить скорлупу. Птенчик слушала мать и время от времени изнутри стучала в верхушку яйца.
— Ну же, сладость моя, бей сильнее, не бойся, — говорила Гвильния.
Из скорлупы раздавалось осторожное постукивание.
Ракиа, молодой отец, нетерпеливо ходил по гнезду, и то и дело встряхивал длинными треугольными ушами.
— Это оттого, что она девчонка, — сказал он внезапно и остановился. — Мальчик бы давно пробил скорлупу.
Супруги только полгода назад образовали семейную пару и снесли первое совместное яйцо.
Гвильния недовольно глянула на мужа.
— Не пугай малышку своим диким голосом. Иди наружу на скалы. Узнай, кто вылупился у Актании. Мальчик, наверное?
Ракиа опять вперевалочку пошел кругами по гнезду, недовольно щелкая клювом.
— Не хотел тебе говорить. У нее родился мертвый птенец. Он уже давно не подавал признаков жизни. Пришлось сломать скорлупу.
— Бедная Актания, — у Гвильнии от расстройства немного расправились крылья. — А что случилось?
Ракиа пожал плечами.
— Наверное, все дело в желтой болезни, которую она перенесла перед кладкой. Актания перенесла легко. Всю болезнь, оказывается, забрал ребенок. Он весь желтый был.
— Что за ужасы ты рассказываешь? — сказала Гвильния. — Зачем так пугать, ты не видишь, что я и так вся распереживалась?
— Ты сама спросила об Актании, — огрызнулся Ракиа.
У входа в гнездо зашумели крылья. Откинув полог, тяжело переваливаясь, вошла Лиания, местная лекарша, член Совета Острых Клювов. Ее оперение побелело от старости.
— Ну, чем порадуете, молодожены? — спросила она и удивилась, увидев целое яйцо. — До сих пор не вылупился? Что-то долго он у вас лезет.
