На следующий вечер он и впрямь притащил новый черный гидрокостюм и спортивную обувь. Кана переоделся, пробежался. Надо же, действительно легче бежать. Результат стометровки без особых усилий сразу подпрыгнул до двух секунд.
— Отлично, — потер руки Лукин. — Я вижу здесь кучу возможностей для роста. Если будешь тренироваться, сможешь бегать еще быстрее.
— В пятом классе на уроке физкультуры мне то же самое говорили, — ответил, Кана, тяжело дыша. — Ну что, еще пару раз?
— Ага, — согласился Евгений Константинович. — Но сначала еще один эксперимент, с твоего позволения.
Кана стоял к профессору спиной, и боковым глазом заметил, что ученый убрал планшет и потихоньку вытащил из-за спины пистолет. Они стояли под фонарем, света достаточно, чтобы четко увидеть оружие. Евгений Константинович навел пистолет на Кану.
Вот ведь иуда. Кана рванулся в сторону. Грохнул выстрел, другой.
Но поздно. Кана уж и сам не понял, как описал круг вокруг Лукина и очутился за его спиной. Профессор еще целился в то место, где только что стоял Кана, а тот уже ударил предателя кулаком в спину, пнул по руке с пистолетом и добавил по затылку.
Напоследок хотел переломить хелицерами шею, но не успел.
Евгений Константинович от ударов улетел вперед, натолкнулся на скамейку, перевернулся через нее и упал на газон лицом вниз. Пистолет, очки и планшет разбросало в разные стороны.
— Ого, — подивился Кана. — А силенок-то у меня прибавилось!
Профессор не шевелился. Пойти добить, что ли, агрессора? Вытащить кишки из брюха и развесить на заборе?
Кана подошел к Лукину. Наклонился, потряс за плечо. Евгений Константинович застонал. А вот не надо исподтишка пытаться мозги вышибить.
— Вы как там, профессор? Живы еще?
Лукин перевернулся на спину. Сел на траве, помятый, грязный и взъерошенный. Поморщился, потер затылок и шею.
— Ты чего, с дуба рухнул? Опять голову откусить собрался?
— А вы чего пушкой машете? — крикнул Кана. — Замочить решили?
— Это холостые патроны, Канат, — кашляя, объяснил Евгений Константинович. — Я просто хотел проверить твою реакцию. Но, каюсь, это действительно была глупая идея.
— Вот оно как, — Кана почувствовал себя неловко. Протянул руку, помог Лукину встать. — Ну извините, тогда. Опять я накосячил.
— Да уж, все время забываю, с кем имею дело, — усмехнулся Евгений Константинович. — Ладно, надеюсь на третий раз ты мне, все-таки, голову не оторвешь.
Кана невольно глянул на шею профессора. Белое пятно в вечернем сумраке, выше испачканного халата.
