— Понимаете, голубчик, — ответил Климов. — Тут такое дело… Этот вопрос обсуждался, но… Вы, по большому счету, сами спровоцировали данную реакцию своими неосторожными действиями. Если бы вы не трогали бутылочку, то с вами ничего бы не случилось.
— Понятно, — кивнул Кана. — Сэкономить решило родное государство на гражданах. Несмотря на то, что я уникальный экземпляр и тому подобное. Ну ладно, ничего не поделаешь. Проходили, знаем.
— Мы еще постараемся решить данный вопрос в твою пользу, — приободрил Лукин. — В случае успешного результата исследований. Думаю, нам даже удастся…
Кане вдруг надоело слушать заумную болтовню. Взор застила красная пелена. Он молниеносно вскочил с койки, обхватил Лукина руками, намертво вцепился присосками. Клыки выдвинулись изо рта, раскрылись, обхватили голову Евгения Константиновича. Кана почувствовал себя львом в цирке, которому укротитель засунул голову в пасть.
— Вы что делаете? Прекратите немедленно! — запротестовал Айдынов. Схватил было Кану за плечо, чтобы утихомирить. Но заглянул в страшные выпуклые глаза Каны, следившие за его движениями, и отдернул руку.
А Климов, молодец, не растерялся. Покачал головой, языком зацокал.
— Отпустите Женю, голубчик, чего вы взъелись? Сейчас мы вас накормим. С компенсацией решим вопрос, не проблема. Все в порядке, вы в надежном месте.
С верхнего клыка на ухо Лукина потекла струйка зеленоватой слюны. Коснулась и оставила сильный ожог, как от кислоты. Евгений Константинович застонал, задергал головой от боли, попытался освободиться.
— А вот это уже лишнее, голубчик, — сказал Климов. — Зачем человека обижаете? Отпустите, пожалуйста.
И Кана успокоился. Клыки убрал, расслабился, повалился назад на кровать. Пробормотал: «Извините» и отвернулся.
— А ничего, все в порядке, — успокоил Артур Николаевич. — Как вы, Евгений Константинович? Пойдемте, ухо обработаем.
Айдынов повел Лукина к выходу, а Климов задержался. Поглядел на Кану, утешил:
— Ничего, Канат, скоро все образуется.
И тоже пошел к двери. Кажется, он довольно улыбался.
* * *
Видно, в пищу подложили снотворное. Как еще объяснить, что после плотного обеда Кана не хотел и пальцем пошевелить. А потом уронил голову набок и захрапел.
Проснулся, а за окном уже стемнело. Голова тяжелая, будто булыжниками набитая. На новых руках и ногах следы от уколов. Вот нелюди, собрали анализы, пока он спал сном младенца. Поэтому и усыпили, как медведя в зоопарке. Боятся, что он кому-нибудь голову откусит.
