— Все ты понял! — злость, пробивает последнюю защиту, которую я пыталась сохранить. — Иначе не звонил бы, оставил бы меня в покое! Тебе ещё раз надо? Еще раз хочешь это услышать?!
— Да. Хочу, чтоб ты говорила всё, как чувствуешь. Ну?!
Нужно отвести глаза, нужно сделать хоть что-то, чтобы избавиться от этого наваждения, от этой странной власти надо мной — это какая-то западня, это хуже, чем рабство. И не могу — он смотрит так, как будто впитывает каждый мой крик или тихий шёпот.
— Ты же сам знаешь, что ничего не поменялось. Что люблю тебя… до сих пор… всегда. Так, что на стены лезть хочется, когда тебя нет…
— Мне тоже, Женьк… Люблю, пиздец. Тебя люблю, слышишь?
Но я уже ничего не слышу, ни на что не обращаю внимания, забыв о здравом смысле, который твердит, что это убивает меня, раз за разом.
Ну и пусть. Пусть убивает. Ведь лучше сдохнуть, чем жить без него — так говорила я сама, не зная, насколько правдивыми окажутся эти слова.
Так будет всегда. Так было и с самого начала.
18 лет до этого. Май 2001 г.
В то время на улицах города все ещё стояли телефонные будки. Обычные кабинки телефонов-автоматов, из которых можно было позвонить по городу, а по межгороду — только возле переговорного пункта. И попросить у родителей денег, потому что мои опять закончились раньше времени.
Но это в последний раз. Точно в последний.
— Что ты там ешь?
Голос у мамы скрипучий и раздражённый. Непонятно что его делает таким — помехи на линии или недовольство мной.
— Я… Все нормально, мам, я не голодаю.
— Что ешь, говорю?
— Ну…
Похоже, в этот раз цена за материальную поддержку — полный отчёт по моему рациону.
— У меня есть тушенка ещё. Та, которую вы присылали. И рис. И я покупаю овощи там всякие… фрукты.
Это, конечно, враньё. Всю тушёнку я съела ещё неделю назад, а фрукты в самом начале лета здесь стоят столько, что даже мысли о них — непозволительная роскошь. Проще заплатить ещё одной группе добровольцев — там обязательно кто-то возьмёт с собой яблоки или бананы. И поделится. Сплошная радость — и работа идёт, и обед готов.
— А молоко? Ты покупаешь молоко?
— Да, молоко, обязательно. Каждый день.
Я ненавижу молоко. И не пью его уже два года, пока живу здесь.
— Ох, Женька. Ну, что мне с тобой делать?
— Я в последний раз, мам. Честно! Это просто… Я не могла пропустить этот семинар. Это прямо очень-очень большая удача, что меня взяли! И ещё скидку дали, сказали, что я — перспективная!
— Взяли не взяли, а про здоровье помнить надо! Кому ты нужна будешь, худая и бледная! А на своих психических далеко не выедешь! Что ты себе думаешь, я спрашиваю?
