Оркестр [авторский сборник] | страница 9

— Я самый и есть, — ответил человек с костылём. — Жду девочку с косами. Как тебя зовут?

— Кира.

Сели за круглый стол. Григорий Иванович спросил:

— В военкомате была?

— Была.

— Отказали?

— Да.

— Сколько тебе лет?

— Пятнадцать.

— Мне в четыре раза больше. И я был, и мне отказали. Говорят — стар, говорят — обязательно две ноги должны быть у солдата, а откуда возьмёшь вторую, когда в девятнадцатом потерял. Не вырастет вторая. Нет. Говорят — поезжайте в эвакуацию.

— Вы своё отвоевали, вам и эвакуироваться не стыдно. А мне? — грустно вздохнула Кира.

Григорий Иванович крякнул и бросил на девушку недобрый взгляд.

— Своё отвоюем, когда победим, а сейчас фашисты к Москве рвутся.

Кира поняла, что обидела человека.

— О задании тебе говорили? — уже мягче спросил Григорий Иванович.

— Нет, проверили только как радистку, об остальном вы мне скажете.

— Стирать умеешь? Гладишь хорошо?

Кира пожала плечами:

— Стираю. Мамин халат всегда я глажу, она любит накрахмаленный и хорошо отутюженный халат.

— Так… так… Мама — врач? На фронте?

— Да. И отец на фронте.

— Немецкий язык хорошо знаешь?

— Бабушка говорит, что прилично.

— Почему она так решила?

— Она преподавательница немецкого языка и меня учила. Только сейчас не работает. Послезавтра уезжает в эвакуацию.

— Ну что ж, стариков и детей надо эвакуировать, зачем их подвергать опасности… Чаю хочешь? — И, не дожидаясь ответа, Григорий Иванович пошёл на кухню.

Кира осмотрелась. Большой кабинет, тяжёлая кожаная мебель. На стенах фотографии. На одной Михаил Иванович Калинин пожимает руку Григорию Ивановичу, а левой рукой протягивает ему раскрытую коробочку с орденом. На другой Григорий Иванович, молодой, с обеими ногами, с кривой саблей на боку, папаха лихо сдвинута на затылок. Много фотографий Григория Ивановича в окружении детей, пионеров, рабочих.

Хозяин принёс дымящийся чайник, поставил его на круглый стол и стал шарить в буфете. Положил на тарелочку розового марципанового поросёнка.

— Отличная штука к чаю, — сказал он. — Правда, подзасох, несколько лет подряд на ёлке висел, внуки не успели съесть. Теперь мы полакомимся. — Григорий Иванович расколол сахарными щипцами поросёнка.

Пили чай. Хозяин расспрашивал гостью о школьных делах, комсомольской работе. Поговорили о спорте — Григорий Иванович болел за «Спартак», — о литературе, о положении на фронтах.

— Ну что ж, — вдруг сказал он, — на мой взгляд, мы сумеем вместе работать. А работать нам придётся в тылу врага.

— В партизанском отряде? — обрадовалась Кира и с сомнением посмотрела на Григория Ивановича — какой из него партизан без ноги.