Уинтер
Кажется, я перестала чувствовать.
Дело не в том, что я отключила свои эмоции, но я почти уверена, что потеряла чувствительность в своих руках и ногах.
Я почти вижу волдыри от холода на моих пальцах внутри порванных перчаток и между пальцами ног, которые покрыты старыми носками и мужскими ботинками, которые слишком велики, заставляя мои ноги сутулиться с каждым шагом. Холодный воздух проникает даже сквозь барьер из моих четырех тонких свитеров и пальто, которое мне велико на три размера.
В этом году по Нью-Йорку сильно ударил снежный сезон. Я чувствую себя ходячим снеговиком под тяжестью одежды, которую ношу. Ни одна из вещей не чувствуется достаточно мягкой или защищающей, но это лучше, чем умереть от переохлаждения.
Было бы забавно, если бы я умерла от холода, когда меня зовут Уинтер.
Судьба слишком цинична или что? Она, должно быть, думала об этом моменте, когда шепнула моей маме, что она должна назвать меня в честь самого холодного, самого сурового сезона.
Судьба также выбрала худшее состояние, чтобы бросить меня. Мало того, что зимы здесь холодные, ветреные и влажные, как ад, но и лето невыносимо при всей влажности.
Но кто я такая, чтобы жаловаться? По крайней мере, здесь я смогу незаметно проскользнуть сквозь толпу.
Как будто меня не существует.
Невидимость — мощный инструмент. В городе, где проживает более восьми миллионов человек, таким, как я, легко остаться незамеченными.
Но холод заставляет меня больше выделяться. Когда я иду по мокрым улицам среди сотен тысяч людей, на меня иногда смотрят. Не всегда из жалости — часто с осуждением. Я слышу, как они говорят: «Вы могли бы быть лучше, юная леди».
Но большинство ньюйоркцев настолько бесчувственны, что им наплевать на такое ничтожество, как я.
Я стараюсь не обращать внимания на людей, выходящих из пекарен с едой на вынос, но я не могу игнорировать божественные запахи, которые проносятся мимо меня. Я открываю рот, затем закрываю его, как будто это поможет мне почувствовать вкус угощения.
Если бы только я могла сейчас съесть горячего супа или теплого куска хлеба.
Я сглатываю слюну, которая образуется во рту при этой мысли. Всякий раз, когда я умираю с голоду и не имею доступа к еде, я представляю себе стол, полный вкусных блюд, и притворяюсь, что пирую ими. Но мой желудок просто верит в это на полминуты, прежде чем снова начинает урчать.
