— Собрать всех. По тревоге.
— Слушаюсь, сеньор, — вытянулся офицер, уже не обращая никакого внимания на водителя.
***
Я с трудом тащилась по дороге с чемоданом в одной руке и сумкой в другой. Этот проклятый «гроб» все время переворачивался, соскакивая с колес, а, извините за выражение, «джентльмен» спокойно продолжал идти вперед, даже не подумав предложить свою помощь.
Каблуки попадали в какие-то ямы, то и дело грозя вывернуть ноги. Дождь заливал за шиворот воду ушатами, бил в лицо, и я почти ничего не видела, кроме, разве что, спины с рюкзаком, служившей мне ориентиром.
И вдруг он остановился.
— Там у вас есть что-нибудь ценное в чемодане! — донесся его голос сквозь шум дождя.
— Нет. — Ответила я на всякий случай. Может он собрался меня ограбить. И ничего удивительного! Мы здесь были совершенно одни, — Там одежда, и все такое.
— А зонтик есть?
— Нет.
— А хорошие туфли?
Идиотский вопрос! Какая леди отправится в путешествие без запасной пары обуви!
— Конечно. Такие же, как на мне сейчас.
— Понятно.
Он подошел и взял чемодан (Господи, наконец-то в нем проснулась совесть!). Я благодарно улыбнулась, оценив этот жест, и облегченно вздохнула.
***
Джек проклинал себя за то, что связался с этой курицей, умудрившейся не захватить с собой в дорогу ни одной путевой вещи. Она тащилась с «сундуком», набитым всяким барахлом, со скоростью десять шагов в час. Так, милая, мы доберемся до Картахены не раньше, чем через месяц! А мне нужно спешить.
Он решительно взял у нее «сундук» и, растянув зубы в нечто, напоминающее улыбку, подошел к краю обрыва.
Как в замедленной съемке, Джоан увидела поплывшую вверх руку, затем, насколько позволяла тяжесть набитого до отказа чемодана, взмах и… Все ее вещи, заключенные в серый пластиковый корпус, полетели в пропасть.
— Ну ладно, — даже не посмотрев вслед ненужному хламу, сказал Джек. — А теперь будем идти по-настоящему.
Джоан понимала, что она сейчас в его власти, что только он может вывести ее отсюда; что Элейн грозит опасность, если она не поспешит на помощь! Все это девушка понимала, но гнев, захлестнувший ее, был сильнее всех трезвых доводов рассудка. Она подскочила к этому негодяю, трясясь от ярости.
— Вы… — задыхаясь, начала Джоан, глубоко засунув руку в карман, чтобы не залепить кулаком по ухмыляющейся физиономии. — Вы…
Закончить она не успела — тонкие каблуки срезали кусок глины, размокшей под дождем, и Джоан ухнула вниз, не успев даже пискнуть, и поехала по ложбине, вымытой грязевым потоком, со скоростью гоночной машины.
