Я обернулась в зал, но кроме больных больше никого не увидела: ни жрецов, ни гиатроса Иринеоса не было в помещении. Интересно куда они все подевались, когда так нужны?
- Она в доме дяди, но тот может продать её в любой момент, - не слушая меня, шептала женщина, - она послужит тебе, Великая! Обязательно! Скажите ей, как я её любила... моя Пина... - и не успела я крикнуть на помощь, она вздохнула судорожно и взгляд её замер, а сердце перестало биться.
- Простите меня, - тихо прошептала, прикрывая ей веки. - Если бы я знала, что лучше начать с вас, у меня хватило бы сил вылечить мучившую вас хворь, - мне было очень и очень жаль неизвестную мне пациентку. - Но обещать помочь вашей Пенелопе я не могу, если только у меня получится получить свободу.
Никогда не любила слово "если", всегда старалась говорить «когда», но сейчас я не была уверена, что для меня завтрашний день будет лучше, чем для миллионов этих женщин, которые полностью принадлежали мужчинам: сначала отцам, затем мужьям, если те отказывались от супруги или погибали, то они возвращались назад в свою семью. Никакой свободы выбора и передвижения. Судьба свободных женщин в Древних Афинах не особо отличалась от жизни рабынь-наложниц. Дальше гинекеи они всё равно ходить не могли, только в сопровождении и с позволения супруга-отца-брата.
- Пойдём, - ко мне подошёл гиатрос Иринеос.
- Вы могли её спасти? - тихо спросила я, не поднимая головы и ругая своё бессилие.
Мужчина присел около почившей и приложил руку к её груди.
- У неё половина дыхательного органа тёмная. Я смог бы помочь, но мы пришли к ней слишком поздно, - покачал он головой, - пойдём. Нам пора, о теле усопшей позаботятся.
- Можете проверить этих троих? - устало попросила я. - Я не смогу спокойно спать, зная, что не закончила дело, оставив их умирать.
- Мои силы всё ещё не восстановились полностью, - поджал губы старик-лекарь.
- Они ведь чьи-то матери и жёны.
Не знаю, то ли мои слова повлияли, то ли упрямо выдвинутый подбородок, но Иринеос, тяжело вздохнув пошёл к оставшимся больным гречанкам.
- Я их просто посмотрю. Если смертельная болезнь, то чуток волью силы, чтобы протянули до нашего завтрашнего прихода.
- А почему жрецы их не лечат?
- Несмотря на то, что их переложили к стене им не снилось ничего этой ночью. Лечить не могут без снов, ведь дара, подобного моему и твоему, - тихо добавил он, - у них нет.
- У этих двух, - ткнув узловатым пальцем в ближайших, сказал гиатрос, после того, как закончил оставшимися, - верхние дыхательные органы воспалены, у последней сильное отравление. Я им влил жизненной энергии. Лечить полностью будем завтра.
