Камера шла вдоль парадных расчетов. Технику пригнали подкрашенную, но старую и убогую, даже гвардейская раскраска и заунывные надписи типа "герой ДНР" этого скрыть не смогли. Бойцы в строю — ухоженные, поглаженные. Женщины «спасательного ведомства» отборные — ножка к ножке, у Филина с голодухи аж слюнки потекли. Впрочем, судя по похабным восклицаниям зрителей, не у него одного.
Плюнул и пошел досыпать — вечером на войну. По пути вспоминал, как попал бригаду.
Тогда после приезда в Донецк, его принял лично комкор. Суховатый холеный генерал-лейтенант с аккуратной, волосок к волоску, прической, ухоженными ногтями и умными, чуть маслянистыми глазами, в отличие от тех начальников, кто отправлял Филина с перевалочной базы в Новочеркасске, вел себя доброжелательно, не хамил.
— Как обустроились?
— Нормально, товарищ генерал. Вполне приличное офицерское общежитие…
— Это хорошо. Люди с боевым опытом нам нужны. Да, конечно, были у вас взыскания. Но здесь не учения, а война. Если проявите себя, то мы ваше личное дело быстро поправим…
Однако по поводу должности ничего тогда не сказал…
На следующий день после аудиенции его принял прапор отдела кадров. Полистав с умным видом личное дело, предложил выйти на перекур.
— Есть жирная вакансия! — убедившись, что рядом нет посторонних ушей, негромко произнес прапор. — Командира разведроты в знаменитой бригаде. Бригада отдельная, над головой только комбриг.
— Согласен… — чуть подумав, ответил Филин.
— Условия знаешь?
— Какие еще условия!?
— Ты что, капитан, с дуба рухнул? Двадцатка сразу. И ежемесячно по три штуки…
Филин быстро прикинул. Оклад комроты по здешней сетке будет примерно сто пятьдесят тысяч рублей. Ну, в принципе, это еще по-божески.
— Слушай, товарищ прапорщик, а может я просто тебе на эту сумму вискарь куплю? С бумагой связываться неохота, а хороший примерно так и стоит.
Прапор посмотрел на Филина как на безнадежно больного.
— Ты только не говори, разведка, что это серьезно… Прикалываешься?
— Да вроде нет. А в чем дело?
— Двадцатка долларов, капитан!
Филин поглядел на прапора другими глазами, словно проявляя отснятую в памяти пленку. У крыльца — новенький «Инфинити», ключи с такой же эмблемой он видел на его рабочем столе. У самого же кадровика из-под кителя на шее посверкивает полукилограммовая «бандитская» цепура. На пальце — печатка с очень даже нехилым алмазом, на запястье явно дорогие часы… Стало быть, не шутит, и расценки тут и правда серьезные.
