ближе,
ближе,
ближе...
Сердце оказывается в её горячих пальцах, по запястьям стекает слизь, пульсация сливается с дыханием. Кара становится единым целым с...
— Может не стоит? — Феликс отходит в сторону. — Ценный материал, можно вполне себе вернуть владельцу. И использовать ещё раз. А с ней и так всё ясно.
— Дело такое, убедиться надо. К тому же, это полезно, пусть продолжает.
Кара падает на колени, теряя контроль и вгрызается в сердце, которое с каждым укусом придаёт всё больше сил.
— Что это? — спрашивает, на мгновение поднимая взгляд на Госпожу.
— Сердце единорога, — улыбается Сара. — Его особенно любят молодые драконы, ещё не появившиеся на свет.
На пол спадает голубая вязкая капля, мерцающая золотом.
— Не бойся, — улыбается Феликс, — это вредно разве что только для единорога. Ешь.
И Кара вгрызается в последний кусок.
Кара многое понимает, но не может ничего сделать, поддавшись эйфории.
Сердце единорога? Разве они ещё существуют? И неужели она только что убила одного из них?
Такие слабые, прозрачные, ни во что не окрашенные мысли, слишком яркое всё остальное...
— Ну, теперь-то она кончит... — резюмирует Феликс так, будто пришёл сюда только за этим.
— Ой, я сама хочу, — подходит к ней Сара, и доктору не остаётся ничего другого, кроме как устроиться на кровати удобнее, высвободить налитый кровью член и приласкать его. Не каждый день выпадет шанс увидеть такое, грех не пользоваться.
— Милая, доверься мне... — шепчет Сара. — Я просто хочу, чтобы каждой из нас было хорошо...
Она поглаживает бёдра Кары, ведёт пальцами выше, целует ту, которая даже не может ответить от того, что испытывает.
Кара беззвучно стонет, запрокинув голову, когда Сара отстраняется.
Та вводит пальцы глубоко и плавно, стоя на четвереньках, нагнувшись так, чтобы Феликсу открывался лучший обзор.
В запертую дверь ломится Ангус, и Кара будто трезвеет, одновременно бурно кончая. Глаза её начинают мерцать, голова резко поворачивается, будто кто-то дёрнул за нитку.
— Тшшш, — Сара касается её волос, — я твоя хозяйка, и я хочу помочь тебе. А он тот, кому всё это время было плевать, помнишь?
— Помочь?
— Да. Как насчёт свободы?
И на этом поднимается, чтобы открыть дверь для Ангуса, но загородить ему проход.
— Мне помогала наша дружба, но теперь в моём доме ты нежеланный гость, прости, — вздыхает. — Вся ваша семейка вводит наш народ в смуту, ещё одна попытка ворваться сюда, и ты покойник. Совет поддержит моё прошение... избавиться от тебя.
