— Мой сын обладает дурным нравом, так было с его рождения. Не подумай, что я оправдываю себя, в этом есть и моя вина. Это не первое его убийство себе подобного. Драконы — редкость, и есть закон. Теперь кровный родственник Эроса имеет право отомстить за его смерть.
Кара приподнимает бровь. Значит, Заро может погибнуть из-за неё?
Конечно, она не виновата. Но всё же, не будь её, не было бы и ситуации.
— Кровный родственник, это отец Эроса, Сарго, мой старший сын. Либо же я.
— Но вы не станете? — Кара вздрагивает, понимая, что это не её дело.
Ангус улыбается едва заметно.
— Я подумаю над этим. Спасибо, что рассказала мне. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить всё это.
И он продолжает сверлить Кару взглядом, и она, наконец, понимает, что это обозначает. Голод. Драконий голод.
Заметив это понимание в её глазах, Ангус усмехается и качает головой:
— Пей чай, пожалуйста, не беспокойся не о чём. Я не стану так с тобой поступать, у меня много тех, кому будет в радость провести со мной ночь.
Это режет по ней тонким лезвием, и Кара морщится, а затем спешно опускает глаза.
— Господин, — шепчет она, — а что, если я хочу быть одной из них?
Она стискивает зубы, чувствуя странную решимость и одновременно замешательство. После всего, ей бы хоть немного отдохнуть от мужчин, и это так, но не касается Ангуса, который даёт ей тепло и чувство правильности, а ещё прилив сил.
У неё начинают мерцать пламенем глаза, Ангус это замечает, берёт Кару за руку и целует её тонкие пальцы.
— Мне не нужна пара, я веду совершенно другой образ жизни. И ты принадлежишь милой Саре, не забывай об этом.
Кара чувствует, как шипит на коже вода — это дорожки слёз.
Она падает на колени перед ним.
— Пожалуйста, я не смогу так больше. Вы мне нужны. И никто больше.
Ангус берёт её за подбородок нежно, наклоняется и касается губ, будто пробует. Его глаза вспыхивают, Кара чувствует, как тело становится податливым и изнывающим, и пугается этого. Но отвечает на поцелуй, теперь глубокий, невероятно горячий, но ничуть не обжигающий.
Кара дрожит от прикосновений его рук и губ, весь мир сливается в сплошное марево, золотистыми, мягкими линиями её тянет к нему, в горле застывает ком злости и радости, тоски и смущения, отчаяния и веры.
Ангус подхватывает её на руки и устраивает на своих коленях. Крепко обнимает Кару за талию, жадно целуя её, ещё больше заводясь из-за её тихих, проникновенных стонов.
Кара не замечает, как оказывается на столе, объятая его не обжигающим жаром, поддаётся прикосновениям сильных рук, гуляющих под свитером, и при всём при этом не может остановить поток слёз, текущих то ли от всего пережитого, то ли от волнения сейчас, то ли отчаяния, что она не встретила Ангуса раньше.
