— Тебе оказана великая честь, человек, узнать все об ордене! — цедит сквозь зубы Самаэль, подхватывая Александру под руку и дергая девушку вверх. — Слушай, пока тебе есть еще — чем.
— Да пошел ты! — Куприянова вырывается, но держат ее слишком крепко. — Пусти меня, кусок дегенерата! Пусти, говорю! Я на вас в суд подам за похищение! Выпустите меня отсюда, сейчас же!
— Замолчи, человек! — рычит мужчина, наклоняясь к лицу девушки. — Ты, жалкое, никчемное существо…
Саша никогда не дралась. Она не любила решать проблемы рукоприкладством по многим причинам. Основная, конечно же, — ее неподходящая физическая форма. Рост, едва переваливший за отметку сто шестьдесят три сантиметра, и общая неразвитость мускулатуры, физические упражнения она тоже не жаловала. Да и получить увечья в ответ — неприятное дело. Но в тот момент, когда она замахнулась для второй в своей жизни пощечины, надеялась снести Самаэлю голову.
— Жалкая, да и еще и бешеная! — выплевывает мужчина обидные слова, перехватывая руку девушки, стискивая в пальцах. — Убить тебя было бы наилучшим выходом, ты…
— Самаэль, — Тереза перебивает воина, — отпусти ее, — женщина поднимается с места и подходит ближе к Куприяновой, ничуть не испугавшись ее враждебного вида. — Тебе нельзя сейчас уйти. Ты останешься здесь, пока мы не решим, как обезопасить тебя от посягательств демонов. Поверь, — она попыталась коснуться девушки, но та отступила назад, — опасность ждет тебя, но она исходит не от нас, а от тех, кто за стенами Собора. Демоны не станут церемониться, они приведут тебя к генералу, а тот, получив все, что ему нужно, отдаст тебя на растерзание своим приспешникам. Твоя жизнь ценна для нас так же, как когда-то был ценен каждый из наследников, так же, как ценен любой человек. Мы не допустим твоей гибели, — королева разворачивается. — Отведите ее в верхнюю комнату. Поставьте у дверей охрану и не выпускайте оттуда.
— Марк… — Саша тянет руки к другу, но Самаэль ловко перехватывает их и, оторвав девушку от земли, несет ее к выходу из зала. — Марк! — продолжает звать девушка своего друга, когда ее заталкивают в темную комнату. — Марк… — шепчет она в пустоту, понимая, что никто за ней не придет.
***
Думала ли я, что простая поездка в другую страну вдруг обернется заточением? А кто о подобном думает? Никто не допускает и мысли о таких вещах. Это ведь путешествие, приятное время, походы в картинные галереи и музеи, прогулки по памятным местам, посиделки в уличных кафе. Именно это должно было ждать меня за пределами аэропорта. Но, кажется, мысль о перелете в Кëльн вбил в мою голову кто-то очень не любивший меня. Может, и сам дьявол, если он, конечно, существует и если ему есть дело до кого-то вроде меня.
