Не ведая, почему, однако почти не испытывая робости, Мейзи при помощи деревянной скамеечки послушно поднялась на парапет восточной стены. В развевающемся белом платье, простирая руки, с распущенными по плечам волосами, она застыла на миг, словно готовясь расправить незримые крылья и воспарить в воздух, словно стриж или ласточка.
- Мэри Льюэллин, снова заговорила Иоланта, голосом еще более проникновенным, с невыразимой серьезностью, бросайся вниз, о добровольная жертва, на благо роду людскому, дабы уберечь башню от грозы и молнии.
Мейзи шире раскинула руки и подалась вперед, готовясь броситься вниз, с края парапета на плиты занесенного снегом кладбища.
V
Еще миг и жертвоприношение свершилось бы. Но не успела девушка шагнуть вперед, как сзади на плечо ее легла рука и удержала на месте.
Даже в состоянии нервного возбуждения Мейзи тотчас же осознала, что рука эта принадлежит живому, вполне реальному человеку, а вовсе не призраку и не духу-хранителю. Эта кисть казалась куда тяжелее, нежели невесомая ладонь Гедды или Иоланты: она отягощала, пригибала к земле.
Отчаянным усилием девушка попыталась высвободиться и исполнить задуманное принести себя в жертву ради сохранности башни.
Но рука оказалась слишком сильной. Девушке не удалось ее стряхнуть.
Пальцы стиснули ее плечо и не отпустили.
Мейзи покорилась и, пошатнувшись, задыхаясь, рухнула назад, на площадку башни.
В то же мгновение неописуемый ужас и смятение охватили сонм духов.
Нездешний, беззвучный вопль зазвенел над призрачной толпою. Мейзи слышала его, словно сквозь сон крик неясный и удаленный, тонкий, словно писк летучей мыши; почти неразличимый для слуха, однако воспринимаемый сознанием или, по крайней мере, внутренним чутьем.
То был крик тревоги, и страха, и предостережения. В едином порыве бесплотное воинство стремительно ринулось к зубцам и шпицам.
Призрачный Верховный Жрец спешил впереди, опустив жезл; люди в леопардовых шкурах и прочие сподвижники в беспорядке следовали за ним.
То было хаотическое отступление. Духи бросались вниз с вершины башни, словно беглецы со скалы, и стремительно уносились пo воздуху на незримых крыльях.
Гедда и Иоланта, посланницы и посредницы между мирами, последними бежали от присутствия смертного. Они молча сжали руку девушки и долго глядели ей в глаза. Их спокойный, печальный взгляд говорил яснее слов:
"Прощай! Напрасно пытались мы спасти тебя, сестра, от ужасов жизни."
Сонм духов унесся прочь, в склеп, откуда и явился так ведьмы летят на шабаш. Двери на ржавых петлях распахнулись и захлопнулись за ними.
