Но это было не важно. Не тут.
Тут была только тишина. Пустота. Без формы, кроме ее личности, застрявшей в центре пустоты. Она была всем, что существовало, одинокой вселенной.
А потом… чувство. Не ее.
Сущность.
Радость.
Вспышка жизни и звука ударила по ее ощущениям. Айлет пыталась поднять руки, закрыть глаза, подавить это. Но у нее не было ту ни ладоней, ни глаз, она не могла остановить это. Радость гремела в ней, обвивала ее душу. Она ощущала, как черные нити впились в ее зрение, открыли его шире, заставили ее видеть глубже. Во тьме духа и чужом существовании. Воспоминания…
Она видела живой мир под новым белым солнцем, мир мерцал и сиял, его реки были полны эйтра, горы были высокими, синими и живыми. Она видела, как большие города росли, поднимались из земли из кристаллов и льда. Они дрожали музыкой, чаропеснями, которые были сложнее и красивее, опаснее тех мелодий, которые она играла на своих костяных флейтах.
Проходили века. Города поднимались, двигались по миру, как звезды в небе, поднимались в атмосфере, парили свободно во тьме ночи. Существа летали между ними, существа из материи, мерцающие души содержались телах-клетках. Они путешествовали по воздуху и пространству в повозках, которые Айлет не могла описать. Они были из огня, магии и живого эйтра. Существа, которые ехали в них, управляли ими, были потрясающими.
Она попыталась говорить. У нее не было рта, но она пыталась выдавить слово, которое едва мог озвучить ее смертный язык. Илдрир.
Она моргнула…
…и больше веков прошло. Города падали, сияющие башни рушились в шарах огня с неба, ударяли по земле, посылали волны разрушений. Реки эйтра лились из трещин, проникали в глубины мира, пропадали в жаре его ядра. Духи носились по воздуху, крича свои чаропесни, во тьме сверкали разные краски теней.
Айлет ощущала печаль. Гнев. Отчаяние. Не свои, но они текли в ней, настоящие, как кровь в ее венах. Прибежище широко открылось. Не маленькой трещиной, как она видела много раз. Нет. Среди хаоса распахнулась зияющая пасть, словно хотела проглотить весь мир. Айлет ощущала, как ее тянуло. Она закричала, билась, но это было не ее воспоминание, и она не могла отбиться. Темная душа вокруг нее неумолимо тянула ее с собой в вечность мучений.
Тут не было личности. Только давление. Только ужас на ужасе без времени или надежды на конец. Обливис окружал ее, но она не могла им управлять, не могла заставить его слушаться, и у нее не было желаний или цели. Она была отрезана. Отрезана от самой Песни жизни, которая звучала в ее духе с момента начала ее существования, хоть она никогда не понимала этого.
