Он сглотнул, горло сдавило, и он не мог говорить. А потом он сказал:
— Что насчет Герарда?
Она не ответила. Она повернулась к дороге, подняла голову чуть выше, стиснула зубы.
Террин не унимался.
— Ты ему нужна. Все мы ему нужны. Впереди сложные дни. Сейчас министры Телианора все еще верят, что он — наследник, но скоро они услышат о том, что случилось в Водехране. Будут недовольные. И когда люди узнают, что он защищает захваченных тенями, что он привел в замок ребенка, рожденного с тенью, каструмы возмутятся. Ему понадобится вся поддержка, чтобы сохранить трон, и…
— Как хорошо, что у нашего Золотого короля есть верный брат, — сказала Айлет без злобы. Ее слова звучали искренне. — Я уверена, что он будет править долго и хорошо, пока ты с ним.
Террин раскрыл рот, его ладони невольно потянули за поводья, замедлили коня. Она оторвалась на пару шагов, а потом он ускорил лошадь и перекрыл дорогу.
— Я люблю тебя, — сказал он.
Она смотрела на него будто из-за пелены. А потом опустила взгляд на ладони на луке седла.
— Я полюбил тебя с первого взгляда, — продолжил он. Слова обжигали рот, но он не перестал говорить. — Я не понимал тогда, что чувствовал. Я посмотрел на тебя, и меня пронзило, как копьем в сердце. Я знал, что ты погубишь меня. Я думал, что ненавидел тебя. Теперь я знаю лучше. Ты погубила меня, Айлет. Все, чем, как я думал, я стану. Все разбито. Пропало. И я благодарен. Я счастлив, что Богиня привела тебя и твое разрушительное влияние в мою жизнь, дала тебе разбить все в моей жизни. Из-за того, что ты сделала со мной, я могу стать чем-то новым. Чем-то лучшим.
Он повернул голову коня и направил его вдоль Честибора, достаточно близко, чтобы, если бы у него хватило смелости, взять ее за руку. Но он не мог заставить себя. Его ладонь застыла в воздухе, дрожала, но он не смог протянуть ее дальше.
— Я… не хочу строить без тебя, — он посмотрел на ее строгий профиль, желал, чтобы она посмотрела на него. — Останься. Со мной.
Она смотрела на его ладонь над ее. Он думал, что она обхватит его ладонь.
А потом ее ресницы затрепетали, она посмотрела на дорогу, на горизонт вдали.
— Твоя тень, — сказала она. — Она не подавлена, да?
Он нахмурился. Он кивнул после паузы.
— Я не могу увидеть, — она бросила на него взгляд. — Нет теневого восприятия, — она пожала плечами и посмотрела вперед. — Но в тебе что-то изменилось, стало… свободнее, — ее губы пересохли, потрескались от холода. Когда она кусала их, они краснели, а потом бледнели. — Я держала Ларанту в оковах почти всю жизнь. Я подавляла ее и… мучила ее. А она давала только любовь в ответ.
