Колледж я закончил, так и не решив, чем буду заниматься дальше. Все мои однокурсники устроились на работу в транснациональные корпорации, а я опять устроился работать в летний лагерь — на этот раз в Высокой Сьерре, из детей знаменитостей там отдыхали дочки Берта Ланкастера. А я снова был руководителем драмкружка и художественной студии. Я тогда читал автобиографическую книгу Мосса Харта «Действие первое» — он пишет, что в юности самым большим авторитетом для него был драматург Джордж Кауфман; и вот он едет в Нью-Йорк, случайно сталкивается с Джорджем Кауфманом и тут же становится его соавтором; в результате одна успешная пьеса следует за другой[55]. Соответственно, я тоже написал Харви Курцману и сообщил, что еду в Нью-Йорк. Он мне ответил, что не стоит, что в Нью-Йорке миллион таких, как я, и ни у кого ничего не получается: «Невозможный город, не надо сюда ехать». Но я уже упаковал чемоданы. В Нью-Йорке я добился встречи с ним. И где, вы думаете, он ее назначил? После всего, что я прочитал об отеле «Алгонкин» и «Круглом столе» у Мосса Харта — похоже, круглые столы в том или ином виде то и дело у меня всплывают, — другого места для встречи и быть не могло[56]. Я встречаюсь с Харви в отеле «Алгонкин»! Я поднимаюсь наверх (они снимали там многокомнатный люкс), и все это начинает казаться мне странным. Зачем ему сразу приглашать молодого парня, только что приехавшего в Нью-Йорк с западного побережья, прямо к себе в комнату? Пока я нажимал на кнопку и ехал в лифте, в моей голове успели пронестись все возможные страхи по поводу нью-йоркского гомосексуализма, но вот дверь открылась — и кого я вижу в комнате? Там сидят все мои кумиры: Арнольд Рот, Уилл Элдер, Эл Джаффе, другие художники из «Мэд» и «Хелп!» — и все они работают над первым выпуском «Малышки Анни Фанни»[57].
То есть я захожу в комнату — а там... эти боги! Харви подошел чуть позже. По ходу дела выясняется, что Чак Элверсон, работавший в «Хелп!» помощником редактора и позже ставший вторым сценаристом на «Бармаглоте», уходит из журнала и они ищут кого-нибудь ему на замену. И кто это там стоит в дверях, с горящими глазами и неуемной энергией? История встречи Мосса Харта с Джорджем Кауфманом повторяется один в один, и я получаю работу.
Странным образом в моей жизни постоянно осуществлялись чужие истории: я так сильно в них верил, что они начинали происходить и со мной. В общем, меня взяли на работу с зарплатой пятьдесят долларов в неделю — пособие по безработице составляло тогда пятьдесят два доллара, но я работал вместе с Харви, и больше ничего значения не имело. Три года я проработал со своим кумиром: делал рисунки, редактировал, устраивал съемки fumetti — а это все равно что снимать кино. Я должен был подобрать актеров, найти натуру, взять костюмы. Когда я жил в Лос-Анджелесе, мне тоже отчаянно хотелось снимать, у меня даже были какие-то связи: например, я мог сходить искупаться в бассейне у Дэнни Кея, и при этом сам Дэнни то и дело проходил мимо меня, но я все равно чувствовал себя чужим в этой среде и не знал, как в нее проникнуть. У меня не было ни малейшего желания куда-то пробиваться (у меня все равно это никогда не получалось), и мне не нравились фильмы, которые там в это время снимали. Хотя все это казалось таким близким, мне пришлось двигаться прямо в противоположном направлении, чтобы сохранять верность своему принципу: нести полную ответственность за то, что я делаю, и никогда не работать просто ради денег.
