Бега что-то такое с тобой делают. Это как пьянство — вытряхивает из обычного представления о жизни. Как для Хемингуэя бой быков, так для меня бега. Конечно, если ходить туда каждый день, ниоткуда это не вытряхивает — сплошное расстройство.
Что вы думаете насчет недавнего решения Верховного суда о порнографии[88]?
Я согласен почти со всеми остальными. Глупо было передавать это на места, в города. Ну то есть: человек снимает кино, тратит на него миллионы долларов — и не знает, куда его отправлять. В Голливуде его полюбят, а в Пасадине нет. Тут придется выяснять, как фильм воспримут в каждом конкретном городе. Насчет непристойности я вот что думаю: не надо давить. Пусть все будут непристойны сколько влезет, и тогда все рассосется. Те, кому надо, будут пользоваться. Так называемое зло получается, если что-то прячут, не пускают.
Непристойность, как правило, очень скучна. Плохо сделана. Посмотрите на порнокинотеатры — все они на грани банкротства. Это же очень быстро произошло, нет? Цены сбросили с пяти долларов до сорока девяти центов, но даже за такие деньги никто не хочет это смотреть. Я ни разу не видел хорошего порнофильма. Все они скучные. Огромные горы плоти шевелятся: вот хуй; парень имеет трех баб. Скукотища. Господи, сколько мяса. Знаете, возбуждает, когда женщина в одежде, а парень сдирает с нее юбку. У этих киношников никакого воображения. Они не умеют возбуждать. Конечно, если б умели, они были бы художниками, а не порнографами.
Я так понимаю, «Почтамт» могут экранизировать. Если да, вы сами напишете сценарий?
Я бы постарался этого избежать. Я бы лучше потратил энергию, что у меня есть — чуть не сказал — «осталась», — на лист бумаги: начал бы новый роман, или закончил тот, что пишу, или сочинил стихотворение. Я ничем не отличаюсь от тех, кто по-своему делает то, что хочет.
Это такая новая для меня область, что, если я не буду контролировать ее целиком, лучше мне вообще туда не лезть; а я недостаточно известен, мне не дадут контролировать целиком. Если мне не дадут рулить, я этого делать не захочу; а если дадут, не захочется им. Я не хочу бороться с этими людьми, чтобы делать свою работу как полагается. Мой радар опять подсказывает мне, что будет очень много хлопот.
Над чем вы сейчас работаете?
Собираю роман. Выходит книга рассказов, и некоторые похожи на главы из романа. Поэтому я их вынимаю, залатываю и сшиваю снова. Хорошее упражнение. Роман называется «Мастак». Мастак — это на все руки мастер, человек множества занятий. Там рассказывается про все работы, что у меня были. Я изъял оттуда все зализанные главы, ну и ладно. Теперь можно оставить повседневную тягомотину низшего алкогольного класса, как называют тех рабочих, кто просто пытается выжить. Я это придумал после «Фунтов лиха в Париже и Лондоне»
