– Вы сталкивались с чем-то необычным? – спросил Костя. – Видели что-то?
Марго шумно вздохнула и поглядела в сторону входной двери. Должно быть, ей не терпелось уйти прочь.
– Плохое происходило по ночам, а у меня не было ночных дежурств. Но многие медсестры и врачи поговаривали… – Тамара Сергеевна склонила голову. – Мало кто работал тут долго, в основном люди увольнялись, не продержавшись и года. Моя подруга рассказывала, что по ночам тут слышатся шаги – тяжелые, как будто человек нарочно топает. А еще будто бы кто-то стучит в стены и стонет. Но главное даже не это: шаги могли померещиться, или же кто-то подшучивал. Была еще ординаторская на втором этаже, прямо перед лестницей… – Тамара Сергеевна поежилась и перевела дух. – Самая жуткая комната во всем доме. Бывший кабинет Валахова, где он малевал свои картины и в конце концов повесился. Прямо об этом никто не говорил, но врачи старались не заглядывать туда, особенно поодиночке, никогда не находились там во время ночных дежурств.
– Почему? Вы знаете? – отрывисто спросила Дана.
– Голубое свечение, – вполголоса произнесла старуха непонятную фразу. – Одна из стен по ночам иногда начинает мерцать тусклым голубым светом. Вроде кладбищенского блуждающего огонька. – Ее голос упал до шепота.
– Вот оно что, – пробормотала Дана.
– Свечение не может причинить вреда, – сказал Костя, желая успокоить старуху.
– Это не просто мерцание! Один молоденький доктор рассказывал главврачу, когда увольнялся, а я случайно услышала. Самонадеянный был, не верил, остался там переночевать, хотя его предупреждали. Волосы… Господи боже мой, его волосы были седые! Поседели за одну-единственную ночь. Сияние, говорил он, пронизывает холодом до костей, парализует, подчиняет. Он не мог пошевелиться, не мог сказать ни слова и никогда раньше не испытывал такого страха. Еще этот взгляд! Ему чудилось, будто кто-то смотрит на него сквозь свечение. Про взгляд, кстати, не он один говорил. Не только в той комнате, но и по всему дому бывает: иногда кажется, будто кто-то смотрит на тебя, сверлит взглядом спину. – Тамара Сергеевна взглянула на Марго. – Ты про детей спросила… Да, здесь они умирали чаще, чем в других больницах. Я-то знаю. Всегда – ночью, и причина была одна и та же: остановка сердца. Ни с того ни с сего. Как будто они внезапно просыпались ночью, видели перед собой что-то страшное, дикое, и сердца разрывались от ужаса.
Она умолкла, и воцарилась долгая пауза, которую никто не решался нарушить. Артем подумал, что больше Тамара Сергеевна ничего не скажет, однако женщина вновь заговорила:
