После недолгой поездки по узким гравийным дорогам мимо деревьев, полей и обветшалых деревянных домов мы выходим из микроавтобуса на автостоянке возле амбара. Не знай я, куда мы едем, решил бы, что прибыли на слет байкеров. Вокруг полно мотоциклов. В амбаре нас встречает группа из пятидесяти-шестидесяти человек. Они сидят на стульях, расставленных в огромный круг. У многих из этих людей длинные волосы, пятидневная щетина, золотые серьги, кожаные жилеты, ковбойские сапоги и татуировки на руках. Стены украшают флаг США и изображения Элвиса Пресли, Авраама Линкольна и Иисуса.
В воздухе висит тишина. Нахожу для себя свободное место, внезапно почувствовав, будто снова становлюсь тем маленьким мальчиком из Хедмарка[6], каким был когда-то. Я не в своей тарелке, ощущаю, что вся энергия из меня высосана.
— Привет, меня зовут Том, и я алкоголик, — произносит кто-то из сидящих. На одной руке у него татуировка в виде обнаженной женщины на мотоцикле, на другой — в виде мужчины, похожего на викинга и борющегося с медведем. Несмотря на брутальную внешность, Том выглядит спокойным и уравновешенным.
— Привет, Том, — хором отвечает весь круг.
Я будто попал в какой-то фильм. Смотрю на окружающих, а они глядят друг на друга, кивают, таким образом выражая, что приветствуют представившегося мужчину. Чувствую глубокое уважение ко всем находящимся здесь. Не только к Тому. Выходит, если у него получилось сделать то, что он сделал, то и мне, наверное, удастся. Участники по очереди представляются.
Сидящая рядом со мной женщина тоже говорит, что она алкоголик. У нее на коленях ее дочь; должно быть, девочке столько же лет, сколько и моей дочери, и от этого мне становится безумно грустно.
Настает мой черед.
Один из людей, находящихся на той стороне круга, подмигивает мне и показывает поднятый большой палец. Думаю, он заметил, что я испытываю неловкость. Легонько киваю в ответ и робко показываю тот же самый жест. Ощущаю, как ускоряется пульс.
— Привет, — произношу я. — Меня зовут Эрик, и…
Ну, решайся.
— …и у меня зависимость от лекарств.
Проходит одна или две секунды. Время будто остановилось.
— Привет, Эрик, — говорят окружающие в унисон.
Меня берет за руку соседка, у которой на коленях сидит ее дочь, и шепотом говорит: «Молодец, Эрик. Молодец».
Все поочередно представились. Затем один из участников, встав со стула, идет в центр круга. Говорит, что его зовут Джон. Едва сдерживается, чтобы не заплакать. Рассказывает, что подвергался буллингу и сексуальному насилию почти все время, что себя помнит. Единственным для него способом, позволявшим заглушить боль, стало то же самое, к чему прибегали его родители, а именно употребление алкоголя. Он рассказывает о своих троих детях. Дает волю эмоциям. Говорит, что понадобилось много сил и времени, чтобы восстановить уверенность в себе. И только теперь, спустя полтора года после последней выпитой порции спиртного, он понимает, что на правильном пути. У меня появляется мысль, что, по существу, я-то еще везучий. По сравнению с тем, что поведал нам этот человек, моя жизнь — просто рай.
