— Что у нас здесь?
Я замираю, мое сердце подскакивает к горлу.
Кристофер, еще один футболист и друг капитана, скользит ко мне.
Его вьющиеся волосы целуют лоб, а глаза озорно сверкают. Дерьмо. Пожалуйста, скажите мне, что он не видел, как я бросила таблетки в напитки? Я специально выбрала тихое место.
— Ты чертовски сексуально выглядишь в этом платье, Никки. Держу пари, ты бы выглядела еще лучше без него.
Фух. Он просто ведет себя как обычно, кокетливо.
Он тянется рукой к моей заднице, но я отмахиваюсь.
— Отвратительно. Не в этой жизни.
Затем хватаю стаканчики и направляюсь туда, где в последний раз видела Астрид и Дэниела. Но моей сводной сестры нигде нет.
Дэниел совсем один, стоит возле балкона, но еще не все. Обе его руки засунуты в карманы джинсов, и он, прищурившись, смотрит на меня.
Не на кого-то другого, а на меня.
Видеть Дэниела в одиночестве так же странно, как наблюдать за летящим единорогом к несуществующему солнцу Англии. Но тот факт, что он смотрит на меня, еще более странно.
Мои нервы начинают сдавать и атаковать остальную часть тела. Я чувствую, как у меня холодеют ноги и немеют кончики пальцев. Но я продолжаю направлять внутреннюю диву во мне, которая является прославленной версией восьмилетней меня.
Только сейчас у нее больше проблем.
И все они начинаются с него.
Дэниела.
Мне не нужно продолжать идти к нему, потому что он сокращает расстояние, между нами, несколькими длинными, решительными шагами.
Ноги резко останавливаются, когда он почти врезается в мою грудь, и мы оба падаем.
— Что? — я спрашиваю, потому что он странно смотрит на меня.
Точнее, он сверлит меня взглядом.
Как будто хочет расколоть мое лицо и заглянуть внутрь. Или, может, ударить все, что он там найдет, будто он всегда ранил мое сердце.
— Куда ты направляешься? — спрашивает он.
— И это не твое дело, потому что…?
Да, обычно я так говорю. Снобистски, подло и совершенно отстранённо.
Защитный механизм.
Этот садистский блеск возвращается в его глаза. Моя грудь твердеет от удара, от нападения, которое всегда оставляет меня эмоционально искалеченной.
— Подумал, что я проверю на случай, если ты решишь украсть несколько персиков и испортить вечеринку.
— Буду ли я есть персики, буду жить или умру, или окажусь парализованной, это не твое дело.
— Это если меня заставят присутствовать на твоих похоронах вместо того, чтобы ехать в летний лагерь.
— А кто сказал, что ты приглашен на мои похороны? Быть может, я составлю список запрещенных гостей, и ты будешь в нем первым.
