Воин будто бы не в себе, лицо покрыто красными пятнами. О боже, надеюсь, он не принёс ещё больше плохих новостей!
Отец приглашает его в кабинет, охранникам приказано ждать снаружи. К сожалению, кабинет настолько хорошо изолирован, что снаружи не слышно ни малейшего звука. Кажется, прошёл целый час — хотя на самом деле всего несколько минут — пока Шторм выходит. Он выглядит каким-то несчастным. Грустным. Смущённым. Что произошло?
— Я свяжусь с вами позже, — говорит отец.
Воин уходит с охраной.
— Трент! — внезапно кричит отец, и я вздрагиваю.
Через несколько секунд прибегает Айс.
— Что случилось, сэр?
— Надо поговорить.
О боже, он же не узнал о нас? Мне сразу вспоминается момент, когда я сидела с Айсом перед панорамным окном в ванной. Что если у того Воина настолько хорошее зрение, что он может видеть даже через зеркальное стекло?
Нет, невозможно! Но что, если это так? У меня перехватывает дыхание, и Айс бросает короткий взгляд в мою сторону. Он тоже кажется встревоженным, хотя по нему трудно судить. Я замечаю это только по его глазам — они выглядят намного темнее. Но, возможно, это занавеска вводит меня в заблуждение.
Нет, Шторм нас не видел, иначе он появился бы здесь намного раньше. Это должно быть что-то другое.
Айс остаётся в кабинете довольно долго. Минуты тянутся и кажутся часами, когда в какой-то момент дверь, наконец, открывается, и Айс решительно выходит наружу.
— Нам всем придётся принести жертву, солдат! — слышу я крик отца, прежде чем он выходит в коридор к Айсу.
— Да, сэр, — отвечает Айс и выглядит при этом таким же несчастным, как Шторм.
Какую жертву имеет в виду отец? Айсу придётся пожертвовать собой? Но зачем? Я не хочу его терять!
— Завтра, перед тем как поедем на выступление перед народом, обсудим всё ещё раз. И никому ни слова!
— Я понимаю, сэр, — твёрдо говорит Айс, хотя по-прежнему выглядит сокрушённым, а его плечи слегка опущены.
Как только отец снова исчезает в своём кабинете, я выхожу из-за занавески.
— Что случилось?
Айс поворачивается ко мне спиной и поднимается по широкой лестнице.
Я следую за ним, и мне приходится бежать, чтобы не отставать от него.
— О какой жертве говорил мой отец?
Наконец в галерее я нагоняю Айса и встаю перед дверью его комнаты.
— Почему ты убегаешь от меня?
Он не смотрит на меня.
— Мне нельзя об этом говорить. Совершенно секретно.
Моё сердце колотится.
— Это из-за… нас?
Он качает головой.
Вот только я ему не верю, поэтому спрашиваю мягче:
