— Ничего, мам. Все отлично.
— Почему я так уверена, что именно ты имеешь к этому прямое отношение? — хмыкнула и злобно вперилась в меня. Мои глаза сами собой опустились на ее идеальный маникюр. В ней совершенно все. До тошноты.
— Мам, да прекрати ты уже. Она тут не при чем.
— Как ты появишься перед репортерами? У отца предвыборная кампания начинается со дня на день!
Чувствую себя на фронте, где с разных сторон летят снаряды. Достаточно неосторожного движения и тебя разорвет на жалкие ошметки.
Разумеется, только власть имеет значение. Скулы свело от того, как сильно я сжимала челюсть.
— Тебя волнует только это? — Никита сжал ладошками мои плечи, а затем резко отпустил. Атмосфера сгущалась.
Я чувствовала, что не могу больше находиться здесь. Но моя попытка сбежать быстро пресеклась отцом, который вольготно вошел в кухню, припечатывая всех злобным взглядом.
Если его вывести, все закончится плохо. А в том, что он зол, сомнений не было никаких.
— Да, интересно даже, как так вышло, что ты, выряженная как последняя шлюха, очутилась в окружении самого отпетого в городе криминального авторитета. У тебя волшебная способность портить репутацию не только себе, но и всей семье, — подошел ближе ко мне. В глазах бушевала злоба и та самая ненависть, всколыхнуть которую лишний раз было опасно для жизни.
Шрам на затылке начал ныть, ведь проявлением нежности у отца были никак не поцелуи. Отнюдь.
Ненависть и презрение наши постоянные спутники, и если раньше я была готова кричать от отчаяния, то сейчас в душе пусто. Главное, чтобы не воплотил в жизнь то, о чем настойчиво грозился не так давно.
Рука дернулась, взгляд потемнел, но потом он словно переключился на другую волну. Мы не одни. В углу стояла Олеся, наша домработница. Свидетель. Тонкая дорожка пота скатилась по спине. Выдохни.
— Ты что несешь? — буркнул Никита и сжал мою ладошку. — Ты что вообще несешь?! — начал наступать на отца, а я в очередной раз осознала, что мне надо прекратить это. Чудовище почти вышло из человеческого облика.
— Никит, не надо, — прикоснулась к спине, ощущая, как брат напрягся. Словно струна вытянулся, но от своего не отошел.
— Голосок поубавь, защитничек. Или ты забыл наш разговор? Я предупредил, — схватил брата за грудки и стряснул, а я в шоке отшатнулась. Оступилась о высокий барный стул и больно ударилась об угол стола. О чем речь? Неужели…
— Помню, — прошипел брат, сдерживаясь из последних сил. Брови сошлись на переносице, а глубокая морщина на лбу придала лицу еще более грозный вид.
