На озере Великом [авторский сборник] | страница 5

Вот и сейчас, едва они вышли из дверей школы, как Саша произнёс восторженным голосом:

— Смотри! Правда они похожи на новорождённых цыплят?

— Кто? — сухо спросил Дима, хотя отлично понял, к чему относится Сашино восклицание.

Из-за чугунной ограды школьного сада клён выбросил в переулок длинные ветви с ярко-жёлтыми листьями. Было начало ноября, листья с деревьев давно облетели, только клён сохранял свой последний золотистый наряд.

— Ничего не похожи, — угрюмо сказал Дима. — Цыплята круглые, а листья зубчатые.

— Правда! — с лёгкостью согласился Саша. — Они больше похожи на руки с растопыренными пальцами. Смотри, — засмеялся он, — вот эти руки давно не умывались! — и показал на слипшиеся в ком чёрные, сопревшие листья.

Дима ничего не ответил. Его раздражала манера Саши говорить всякие неожиданные и, как ему казалось, бессмысленные вещи. Самое обидное — что эти нелепости нередко нравились взрослым. Так, вчера мама рассказывала отцу, что на праздники к ним приедет её двоюродная сестра Вероника.

— Вероника? — задумчиво повторил находившийся при этом Саша. — Красивое имя — Вероника. Будто белая птица пролетела над озером.

А когда Саша ушёл к себе, отец заметил:

— Занятный товарищ!..

— Ломается, — ревниво сказал Дима, но в глубине души он чувствовал, что Саша не ломается: недаром он сам никогда не запоминал своих словечек.

Но оттого Диме лишь сильнее хотелось показать всем, что Саша вовсе не занятный, а самый пустой человек, выдумщик и кривляка.

— А вон тот дядька, — послышался опять голос Саши, — сейчас полетит на своих усах.

Дима поднял голову и увидел на крыше двухэтажного дома пожилого мужчину с огромными и разлётистыми рыжими усами. Мужчина командовал отрядом подростков, укреплявших под карнизом гирлянду разноцветных ламп. Его роскошные усы раздувались по ветру, и впрямь можно было поверить, что он вот-вот полетит.

«Я бы сам мог это придумать, если б увидел его раньше», — с досадой подумал Дима. Он огляделся. Тихий арбатский переулок готовился к близкому празднику. Дворник в белом фартуке красил парадную дверь; две женщины, пожилая и молодая, приколачивали к стене лозунг, написанный мелом на кумачовом полотнище; в конце переулка тянули транспарант на крышу семиэтажного дома. Лёгкая, тут же подавленная улыбка тронула Димины губы. Искоса взглянув на Сашу, он сказал:

— Папа обещал взять меня на демонстрацию!.. Мы пойдём, как двое мужчин!..

В ответ послышался глубокий вздох. Сашин папа работал метеорологом в Арктике, и вот уже второй год, как Саша слышал своего папу только по радио. Да и то он никогда не узнавал папин голос. Быть может, потому, что по радио папа говорил так, будто обращался не к Саше, а ко всем мальчикам Москвы.