– Скоро отбой, так что тебе пора готовиться ко сну, – как ни в чём небывало, произнёс он. Будто и не было всего этого разговора и этого момента в конце.
– Спасибо за разговор, командир, – с этими словами, я покинула крышу.
Дни проходили медленно и однообразно. Каждый новый день ничем не отличался от другого, словно попала в фильм «День сурка». После последнего разговора с майором Хантом прошло уже больше двух недель. И всё это время, я его не видела. Говорят, что он отправился на какое-то важное задание в Нью-Йорк. Поэтому временно командиром отряда, является майор Лао Чэн. Всё, что я успела выяснить, это то, что он китаец и приехал с Четвёртого города. И ещё он, очень любит поболтать, и всегда так приторно улыбается, что мне уже начинает не хватать, этой надменности и отрешённости майора Ханта. Или я просто ищу себе оправдание, почему жду его приезда.
Когда шла по коридору в сторону женской казармы, обнаружила свою сестру, идущую оттуда.
– Мия, ты что здесь делаешь?
– Я тебя искала, – кинувшись ко мне на шею, жалобно проговорила она.
– Ты же знаешь, что будет, если отец заметит тебя в учебном корпусе? – попыталась заглянуть ей в лицо.
– Да, но ты обещала прийти вчера и не пришла.
– Прости, пингвиненок. Моя вина, я замоталась и забыла, какой сегодня день, – лаская её щёчку, виновата проговорила я.
Мии семь лет. Мы с ней родные только по отцу. После смерти моей мамы он долго не заводил никаких отношений. Не хотел, да и некогда, в его то статусе. Но когда мне исполнилось тринадцать лет, я стала часто замечать его в компании Сицилии Хоффман. Поначалу они пытались скрывать свои отношения, но все вокруг уже догадывались о них. Постоянные переглядывания и мимолётные касания не остались без внимания окружающих. А потом через год родилась моя младшая сестра. И они перестали играть в этот никому не нужный спектакль. У Мии белые волосы Сицилии и карие глаза моего отца. Она самый спокойный ребёнок из всех, кого я знаю. Когда смотришь в её глаза, кажется, что она знает больше тебя об этом мире. Может это так и есть. Мы взрослые жёсткие реалисты и прагматики, лишённые детского воображения и способности замечать то, за что наш взгляд никогда не зацепиться. Великий дар детей, это то, что они не обременены рамками. Они могут увидеть то, что находится за гранью.
– Когда ты мне почитаешь?
– Я к тебе приду послезавтра, и обязательно, почитаю.
– Честно?
– Честное лейтенантское, – отдав честь, сказала я.
