– Куле, позволь мне искупать тебя, прошу. – Арнил смотрел на меня умоляюще. Белье на мне было сырое, запах болезни стоял неприятный.
– Я не хочу, чтобы Бендольв об этом знал.
Лекарь протягивал еще питье.
– Это вам облегчит горло.
Проглотив настой, я закрыла глаза.
Меня мягко подхватили и унесли. Сняв с меня рубашку, аккуратно уложили в воду, пахнущую разнотравьем. Я решила не открывать глаза, чтобы не чувствовать стыд еще больше. Лицо и уши горели. Меня нежно намыливали тканью, я не чувствовала касания рук. Хорошо, так легче. Несколько раз меня намыливали, особенно уделяя внимание голове, волосы длинные, слиплись от пота. Потом, вынув и обтерев, надели чистую рубашку. Арнил отнес меня на кровать. Уложив уже в чистую постель, укутал одеялом, и я открыла глаза. Арнил был без рубашки, в одних штанах, глянув на его тело, покраснела опять. Глаза побежали дальше, наткнулась на сидящего в кресле черноглазого мужчину, снова покраснела, вспомнив, что он лежал рядом, согревая меня. Он встал, держа на подносе тарелки с едой. Сев рядом, усадил меня повыше, обложив подушками. Одеяло сползло, открыв мою грудь, туго обтянутую чужой рубашкой. Он замер, потом, приподняв одеяло, укутал меня. Начиная все так же молча меня кормить. Я ела, чтобы чем-то отвлечься от стыда, сжигающего меня. Накормив меня, он вытер мне губы и протянул кружку с чаем. Я вцепилась в нее, боясь разлить, грея внезапно озябшие руки.
– Думаю, нам надо прояснить ситуацию, Вам не нужно краснеть, стесняясь нас. Вы спасли несколько миров и две сотни жизней. Мы все обязаны вам, наш долг ухаживать за вами.
– Что с моим мужем? – Я перебила его.
– Он не подпускал никого к вам, пришлось его усыпить. Когда вы спрятались за мной в щели и, выйдя из нее, отряхнулась от пыли, запах… – Он замолчал, подбирая слова. – Ты моя пара. – Рванув ворот рубашки, он показал двойную руну, как у нас с Бендольвом. – Когда ты лизнула меня в благодарность, я думал, что порву цепи, чтобы быть рядом, сберечь тебя.
– Я в последний день обнаружил знак пары на себе, когда вы уходили, не решился сказать ни тебе, ни Бендольву, зная, как он тебя любит, и его характер, – подошел и сел на кровать Арнил. Забрав у меня кружку, они взяли мои руки и гладили их.
– Но ведь так нельзя. – Я начала плакать.
– У нас в мире можно, женщин мало, у нас распространены браки до трех мужей и гарем до пятидесяти.
– Я не хочу так! Мне никто не нужен, кроме мужа!
Я рыдала, вырвав руки и накрывшись одеялом с головой. Прибежал лекарь, всплеснув руками, быстро накапал капель и дал выпить. Плакать перестала, слезы высохли, и начало клонить в сон, укутавшись в одеяло, уснула, озноб вернулся.
