нец разлился по лицу Клавы. В огромных черных глазах
вспыхнули искры любви и благодарности. — Снимите косынку,
профессор. Белое ночью заметно. Наденьте черный халат. Вот
теперь хорошо. Дорогой старайтесь не шуметь, — дал послед
нее наставление Игорь Николаевич.
Клава постучала в калитку три раза, так, как учил ее Пу
зырь.
— Клавка стучит. Открывай.
Самоохранник заглянул в квадратный волчок и, не увидев
никого, кроме Клавы, открыл калитку. Игорь Николаевич, он
стоял рядом, схватил самоохранника за руку и зажал ему рот
ладонью.
103
— Пикнешь, полжизни отниму и на штрафняк, — шепо
том предупредил Игорь Николаевич. — Пузырь тут? — Само
охранник замычал. — Другие суки есть в зоне?
— Нет, — просипел самоохранник, шумно втягивая воздух.
— Рука у вас... задохнуться можно.
— Иди вперед, — приказал Игорь Николаевич. — Забаз-лаешь, душу выну. Где Пузырь?
— Он...
— Тише.
— В бараке притырился, товарищ главврач, — шепотом
закончил самоохранник. Игорь Николаевич осторожно открыл
дверь барака. Какая-то женщина, она, как видно, собиралась
выйти, увидев его, закричала истошным голосом:
— Игорь! Атас!
— А-а-а! — завизжала Инка Васек, ударяя кулаком по коп
тилке. Коптилка опрокинулась на пол. Язычки огня весело
лизали сухие доски. С верхних нар метнулся Пузырь с топо
ром в руках. Кто-то из лесбиянок успел потушить другую коп
тилку.
— Бей лепилу!
— Мисками в него!
— Досками! — Темнота скрывала лица кричащих, но Игорь
Николаевич по голосу узнавал подружек Инки Васька.
— Падай, суки! — голос Игоря Николаевича прозвучал
так оглушительно, что Любовь Антоновна невольно заткнула
уши.
— Игорь! Берегись! — услыхал он сзади себя.
«Тимофей Егорович...» Игорь взглянул вокруг, глаза уже
начали привыкать к темноте, но ничего не увидел.
— Помоги, — простонал Тимофей Егорович. Игорь Нико
лаевич вспомнил, ну как он мог забыть об этом, что в кармане
у него лежит электрический фонарь. Яркий сноп света выхва
тил из темноты два лица. Тимофей Егорович обхватил Пузыря
и пытался свалить его, а Пузырь свободной рукой бил своего
противника по голове. По щекам Тимофея Егоровича струйками
стекала кровь. «Свинчаткой бьет...» Первым ударом Игорь
Николаевич сшиб Пузыря на землю и, не дожидаясь, когда он
