— Нет...
— Вечером? — наступило долгое тягостное молчание.
— Нн-ет...
— Утром?
— Да.
— Картина ясна. Мое окончательное мнение — утренний
завтрак, — заключила Любовь Антоновна.
— Пройдите в мой кабинет, доктор Ивлева. Нам следует
обсудить вопросы, касающиеся дальнейшего лечения больного
Гвоздевского. А вы, — Игорь Николаевич взглянул на надзи
рателя, — если желаете, тоже зайдите ко мне. Я нашел лекар
ство, о котором вы меня просили.
— При ней? — смущенно спросил надзиратель, указывая
на Любовь Антоновну.
— Она обождет, — ответил Игорь Николаевич, направля
ясь к своему кабинету. Любовь Антоновна осталась в коридоре.
Минут через пять из кабинета главврача вышел надзиратель.
Карманы его брюк заметно топорщились.
— Серьезно болен ваш пациент, — усмехнулась Любовь
Антоновна, заходя в кабинет Игоря Николаевича.
— Куда серьезней... Для полного излечения я выдал ему
два поллитра неразбавленного спирта, — пояснил Игорь Ни
колаевич.
— На одного? Такая доза лекарства...
— На четверых. Выпьют и до утра сюда не заглянут. Я
сказал ему один секрет.
47
— Какой?
— Чтоб он не закусывал грибами. Возможно, добавил я,
что с полковником случилось несчастье из-за грибов. Утром
поел, а на другой день плохо. Я подчеркнул «утром», да он и
сам слышал вашу беседу с Гвоздевским. Попросил не разгла
шать секрет. Он поклялся, что сохранит тайну до смерти и еще
шесть часов после смерти будет молчать.
— Промолчит?
— Кроме его собутыльников и всего управления никто не
узнает. По пьянке расскажет им, втайне поговорит с дружка
ми по селектору. Часам к десяти утра этот секрет полишинеля
станет известен всей лагерной администрации.
— Зачем же вы?
— Еще вечером на вахту подбросили записку, что полков
ник, возможно, отравлен. Это сделал кто-то из заключенных.
Писал явно не врач, но сексот, автор записки что-то пронюхал,
поэтому Орлов и приказал отправить вас на сорок седьмую.
Ему не хочется возбуждать уголовное дело против своих со
трудников. Убийство полковника Гвоздевского начальником ко
мандировки даром моему братцу не пройдет. Он и решил из
бавиться от вас, как от ненужного свидетеля.
— Кто же написал анонимку?
— Врачи догадывались об отравлении. Неосторожно пого
