– Они очень строгие, порой даже жестокие. Жаль, что люди не могут быть сами по себе и не дружат с вервольфами, – девочка опустила голову и грустно начала собирать крошки со стола пальцем, – скоро таких как я отправят на землю вервольфов. Фэйри распорядились. Я слышала, как мама плакала, рассказывая это нашей соседке, у которой тоже сын полукровка-вервольф, только старше меня.
– Ну так может вам с мамой и лучше будет там, среди них? – осторожно спросила я.
– Да какое лучше? Они же не с мамами отправлять нас туда будут. Сказали, что просто всех полукровок нужно отвезти туда, откуда нас в подоле принесли наши матери. А мама меня ни откуда не приносила. Папа здесь жил во время перемирия, он был в составе свиты посла вервольфов. А потом, когда нападение случилось, то папу убили и мама одна осталась. А так бы папа забрал ее обязательно с собой. И я жила бы там, – девочка говорила это с таким отчаянием, что мне стало не по себе от мысли о том, как они и правда выживали здесь, эти малыши, плоды любви вервольфов и людей, да не только они, а и их родители.
В этот момент входная дверь открылась и девочка с криком: «Мама, мама!», бросилась в прихожую. Спустя минуту в комнату вошла высокая молодая женщина лет на десять старше меня. Она была очень красивой с ее великолепными рыжими волосами, переброшенными небрежно через плечо, с ее пленительной фигурой, спрятанной под грубое полотно простого рабочего платья, которое даже своим несуразным кроем не могло скрыть то, что точеная фигурка женщины более чем прекрасна. Но несмотря на природную красоту, выглядела она просто ужасно с иссиня-черными синяками под зелёными глазами, которые уже давно не видели, что такое нормальный сон. Изможденное, уставшее лицо, тем не менее, было очень привлекательным и даже потухший взор не мог скрыть того, что его обладательница была очень добрым человеком, столько в ее глазах было какого-то непередаваемого тепла.
– Мамочка, это Селена. Она согласилась побыть со мной до твоего прихода, – звонко защебетала девочка.
Женщина окинула меня взглядом, затем перевел его на дочь и сказала со вздохом:
– Ты опять на улице сидела? Нироль, ну как так можно?
– Прости, – девочка враз опустила глаза. – Но мне правда одной страшно.
– Меня зовут София, – женщина посмотрела на меня и присела за стол. – Вы простите, что моя дочка вас отвлекла. И спасибо вам за вашу доброту, – сказала она и поморщилась, потерев руку.
– Что с вами? – нахмурив брови спросила я, видя, как женщина побледнела.
