– А что она сейчас делает?
– Она встала и рвет ромашки, – девочка кивнула в сторону цветочной поляны.
– А почему мама не живет в доме с папой?
– Как почему? Она же умерла! Ты разве не знаешь? – такого ответа я явно не ожидала услышать и немного опешила.
– А что она тогда делает здесь? Раз она умерла?
– Она страдает.
– Почему она страдает?
– Она винит папу в ее смерти.
– А папа виноват? – осторожно спросила я.
– Папа хороший.
– Он виноват?
– Пойдем гулять, – девочка не ответила на мой вопрос и встала со скамейки.
– Виктория, папа виноват в смерти мамы? – взяв девочку за плечи задала вопрос снова.
Виктория смотрела пару минут на меня в недоумении, потом закатила глаза под лоб и начала содрогаться. Из ее рта пошла пена. Я в ужасе схватила ее на руки и побежала в дом.
– Помогите, кто-нибудь! – закричала я, забежав в особняк.
Из кабинета сразу же вышел Джастин и выхватив у меня из рук девочку уложил ее на кушетку. Придерживая ребенку голову набок, он закричал мне:
– Воды, быстро!
Я метнулась к столу и налив из графина воды в стакан протянула ему. Намочив руку, он обтер малышке лицо, и та начала потихоньку успокаиваться. Через минуту к нам спустилась Генриетта и забрала наверх теперь уже спящую девочку.
– Идите за мной, – сухо бросил мне Джастин.
Пройдя в кабинет, он развернулся и больно схватил меня за плечо.
– Вы думаете, что понимаете, что делаете?
– Отпустите меня, немедленно! – испуганно прошептала я, не ожидав такой реакции.
Он резко отпустил меня, и я покачнулась.
– Вы здесь всего пару дней, а ведете себя так, будто бы все знаете. Нельзя потакать ее фантазиям. Иначе начинаются приступы. После одного из таких состояний она может просто уже не прийти в себя!
– Я не знала.
– Конечно не знали. Но вы хотя бы спросили, но нет, вы делаете свое, – прорычал мужчина.
– Что происходит в этом доме, Джастин? Объясните мне! Или это так трудно? Почему Виктория в таком состоянии?
– Зачем вам знать все это? Кто вы такая здесь? Всего лишь художница, творческая натура, машущая своими кисточками! Не лезьте в нашу жизнь! Мы во всем сами разберемся! – его голубые глаза просто метали молнии, настолько он был зол на меня.
Кипящая волна обиды начала наполнять меня изнутри. Да, я не знала, что происходило в их семье, но искренне хотела помочь! Помочь этому запутавшемуся в своей жизни мужчине, помочь этой маленькой девочке, которая так хотела видеть свою маму. Но меня упорно отталкивали! Мне стало тяжело дышать и я, схватив свою накидку, пулей вылетела в коридор и закрылась в мастерской. Усевшись перед картиной, я обратилась к ней:
