Ну, а как стоит нынче вопрос о происхождении абхазцев? Со времени выхода «Истории Абхазии» прошло более тридцати пяти лет. Что же определилось за эти годы? Недавно в Сухуми вышел коллективный труд абхазских и грузинских историков. В нем мы читаем: «Историко-археологическими данными устанавливается, что в древности (с конца III тысячелетия до н. э.) происходило передвижение племен абешла-кашкайской группы из Малой Азии на Западный Кавказ». (Кашки — абешла рассматриваются как один из предков абхазского народа.) Миграция?.. Разумеется. А иначе что же это такое — передвижение?
Я понимаю, что выводить абхазцев из Малой Азии или же «транзитом» везти их через Малую Азию не одно и то же. Но Гулиа тоже смотрел на юг. Это направление совпадает с тем, которое утверждается новейшей теорией. (С большим удовольствием отсылаю читателей к талантливо написанной книге доктора исторических наук Зураба Анчабадзе «История и культура древней Абхазии», вышедшей в Москве в 1964 году).
Еще раз подчеркиваю: обо всем этом я говорю более или менее подробно только потому, что все это факты биографии Гулиа. И только с этой точки зрения интересуют меня исторические взгляды Гулиа.
Я забежал далеко вперед. И началось это на том месте, где я рассказывал о блаженной поре нашего детства. Нам было неважно, что ели мы мало, что ходили в отцовских обносках. Нас мало смущал молчаливый гнев отца, когда он смотрел на нас сверлящим взглядом (он не терпел даже малолетних шалопаев). Мы частенько грешили дурацкими выходками (это я понимаю только сейчас). Книг у нас дома было много, и мы могли делать с ними все что угодно. Даже читать. Все-таки обходились с ними по-божески. Это мать учила нас бережному обращению с книгой.
Отец правил мои стишки, отчитывал за грамматические ошибки. Он не давал спуску, словно я приносил их ему для печати. Он пел нам «Во лузях» и читал наизусть «Пахнет сеном над лугами». Был недоволен нашими голосами. А сам пел из рук вон плохо. Учил нас декламации, и мы читали абхазские стихи.
Как видно, мы терзали его своей нерадивостью, и он повторял:
— Из них ни черта не получится.
Единственное светлое пятно — дочь Таня: она и пела, и танцевала, и стихи читала. Ее нам ставили в пример.
19 января 1926 года Гулиа встретился с Нестором Лакоба, главою абхазского правительства, в тифлисском отеле «Ориант». Лакоба просил срочно выехать в Сухум. Причина проста: абхазский язык становится государственным, надо налаживать делопроизводство на родном языке. Такова политика в национальном вопросе. Надо расширять сеть абхазских школ. Надо издавать больше книг на абхазском языке. Такова ленинская политика в отношении малых народов. И тут же написал бумагу на официальном бланке: «Совнарком Абхазии приглашает Вас для работы в Совнаркоме по практическому проведению в жизнь абхазского языка как одного из государственных языков республики».
