Для меня нет абсолютно никакого выхода.
Кто-то в ужасе вскрикивает. Ещё несколько человек падают в обморок. Я прослеживаю за их испуганными взглядами, устремлёнными на замок Святого Ангела.
Он…плавится.
Буквально плавится. Каменные кирпичи светятся от жара, затем размягчаются, начинают провисать и капать на новые. Замок на наших глазах превращается в вулкан. И насколько я знаю, отец Пол всё ещё внутри.
— Пол! — кричу я. — Ты должен выбраться оттуда! Пол!
Толпы священников и стражников убегают, мои глаза едва различают силуэты нескольких человек, выбегающих из дальнего выхода. Но в остальном уже слишком поздно. Когда лава начинает просачиваться вниз по склону к нам, излучая волной обжигающий жар, весь замок Святого Ангела падает.
Собственный крик словно разрывает меня. Как будто ничего не осталось внутри моей кожи теперь, когда я не могу снова дотянуться до него.
Теперь лава — это волна, которая течёт быстрее, вниз по склону к нам. Все вокруг меня поднимаются и убегают. Ещё через мгновение я следую за ними. Слёзы застилают мне глаза, но не важно, что я вижу. Не имеет значения, куда я бегу. Даже если бы отец Пол не погиб при обвале, мы бы никогда не смогли добраться друг до друга. Мысль о том, что он, такой нежный, такой добрый, умрёт в этом расплавленном аду из-за меня… я бы скорее умерла на его месте, чем позволила этому случиться. Не важно, что Ромола и Триада обманули меня, я должна была стараться лучше. Быть умнее, быть храбрее.
Я думаю, он мог сбежать из замка. Но это ещё хуже. Если отец Пол всё ещё жив, то он должен умереть вместе с этим миром. Я уже знаю, что смерть будет ужасной.
Я должна упасть на землю и позволить лаве сжечь меня насмерть. Я заслуживаю знать, что чувствовали люди в этом замке, когда умирали, обуглившись до костей. Теперь моя смерть всё равно неизбежна. Только мой Пол мог спасти меня и все мои ничтожные шансы на это были потеряны вместе с замком Святого Ангела. По крайней мере, если я позволю лаве забрать меня, ужас закончится.
И всё же я продолжаю бежать. Хотя мой мозг знает, что это безнадёжно, какая-то неудержимая часть моего сердца продолжает требовать «живи, живи, живи».
Бегущие люди передо мной внезапно останавливаются, вынуждая меня врезаться в чью-то спину. Он резко толкает меня назад, чего я не понимаю, пока другой человек не делает то же самое в нескольких футах от меня, и на этот раз человек, ударившийся сзади, падает… в огромную расщелину, которую я теперь вижу прямо перед нами. Она всё ещё раскрывается шире, поглощая женщину целиком. Её крик эхом отдаётся далеко-далеко внизу.
