Мои путешествия подвергли опасности многих Маргарет. Повлияли на жизни некоторых из них бесповоротно. Но Ведьма пытается массово убить бесчисленное количество Маргарет, и моя работа спасти их.
Я должна следовать за Ведьмой в её ловушки. Встречать опасность за опасностью. Закончить спасение после спасения. Неудача означает гибель миллиардов людей.
— Идём, — Тео подходит ближе. Он одет более шикарно, чем любой из тех, кого я видела в этом измерении до сих пор, на его шее завязан яркий платок, а наручные часы так ярко сверкают в лунном свете, что выдают бриллианты Он помогает мне подняться на последние ступеньки лестницы. — Будь вежливей, Джозефина. Разве ты не видишь, что Маргарет потрясена? Она бледна, как привидение.
Джози вздыхает.
— Я знаю. Мне очень жаль, Маргарет. Ты уверена, что с тобой всё в порядке?
— Мне просто нужно прилечь. Я обещаю.
— Хочешь проводить её до палатки, Тео? — даже в темноте я вижу блеск в глазах Джози, когда она указывает на палатку, которая должна быть моей. Может, она думает, что что-то происходит. О, пожалуйста, еще и здесь…
Тем не менее Тео не соглашается на предложение, только принимает смущенный вид. Это значит, что мы здесь тоже не пара. Слава Богу.
— Со мной всё в порядке, — я начинаю идти, не дожидаясь никакого сопровождения. — Увидимся завтра.
— Только если ты пообещаешь больше не сходить с ума, — кричит мне вслед Джози. Но сейчас её тон изменился. Она просто дразнит меня.
Никогда ещё мне так не хотелось пошутить, но у меня есть своя роль. Поэтому я оглядываюсь через плечо и высовываю язык.
— Сумасшедшая, да? Тогда почему я только что обнаружила мумию?
Джози и Тео мгновенно оживляются, падают на колени и кричат вниз, в коридор, где папа и Пол усердно работают. Что касается меня, то я благодарна за возможность побыть одной.
Великолепие египетской ночи почти подавляет. Дрожь пробегает по мне, когда я снова смотрю на пирамиды на горизонте. Их величество поначалу ослепляет меня, скрывая от остального самым утешительным образом. Иногда действительно красивая картина или скульптура успокаивает мой дух, когда ничто другое не может. Искусство может поднять нас так, если мы позволим ему. Суровый ночной пейзаж вокруг меня обладает чистотой искусства.
Но по мере того, как я иду дальше, я постепенно начинаю подмечать всё больше деталей нашего лагеря. У нас здесь по меньшей мере девять палаток, плюс центральный костёр, над которым установлена кухонная решётка. Палатки — это не маленькие нейлоновые поп-апы, которые я помню по тем немногим случаям, когда Джози удавалось уговорить меня пойти с ней в поход, они огромны, каждая размером с большую комнату, и сшиты из толстой белой ткани, слегка колышущейся на ночном ветру. В тёмном отдалении за палатками лежат несколько шерстистых фигур, в которых я неожиданно узнаю спящих верблюдов.
