— Как после Большого Взрыва, — вставила мама. Мы в буквальном смысле говорили об апокалипсисе, но ей всё равно нужно было точно сказать, когда началось время.
Каждый выбор, каким бы тривиальным он ни был, создавал новую квантовую реальность, другое измерение, уникальное в мультивселенной. Каждый из многих миров, которые я посетила до сих пор, каждая другая Маргарита, которой я была: все они будут уничтожены в одно мгновение, если кто-то найдёт момент во времени, который привёл к моему рождению. Без этого момента, без этой вселенной не существовало бы ни одной другой Маргариты. Они будут полностью разбиты.
— Да, — ответила я. — Я поняла. Итак, Главный офис хочет уничтожить все миры, в которых потерялась Джози, и некоторые миры исходного вектора. Как нам их остановить? Ждать. Подождите. Как они вообще это сделают? Как уничтожить целое измерение?
Четверо учёных обменялись взглядами. Выражение их лиц было почти одинаково… виноватым.
— Ребята, вы хотите сказать, что Жар-птицы опаснее, чем вы когда-либо говорили?
— Нет! — Мама обиженно дёрнулась. — Честное Слово, Маргарет. Мы бы никогда не пошли на такой риск.
— Конечно, нет, — папа помолчал, потом добавил. — Однако это не значит, что Жар-птицы не представляют опасности.
— Это похоже на запуск Большого Адронного Коллайдера, — предположил Тео. Я знала всё об этом, хотя это случилось, когда я была ещё ребёнком. Для физиков исследование в этой сфере были как Суперкубок, «Оскар» и Новый год, завернутые в один пакет, и мои родители всё ещё говорили об этом время от времени. — Все волновались, типа «ах, учёные собираются создать чёрную дыру». Чего не произошло. Потому что, хотя это технически возможно, но это настолько невероятно, что БАК может работать в течение миллиарда лет без открытия чёрной дыры в центре Земли.
Объяснение Тео помогло понять, но также и напрягло, ведь я осознала, что несла на своей шее одну миллиардную вероятность апокалипсиса.
Я посмотрела на свою Жар-птицу, которая всё ещё болталась на цепочке, забрызганная кровью из раны Пола, как и разорванные остатки моего зелёного кардигана и белого платья под ним. Для меня Жар-птица всегда означала надежду, гений, приключение. Но в этот момент я знала, что никогда не забуду пятна крови.
— Итак, как Жар-птица может уничтожить измерение? — хотя я полагала, что ответ, вероятно, включает уравнение больше, чем книга о Гарри Поттере, я чувствовала, что должна была что-то сказать.
