Официантка подходит, чтобы принять наши заказы, хорошенько разглядывает лица сидящих за столом и уходит. Она очень умная.
— Ты всё это выдумываешь, — решительно говорит Конли.
— Если бы ты верил в это, то сейчас смеялся бы надо мной, — я могу спокойно отложить меню и пронзить его своим пристальным взглядом. — Но ты же знаешь, что я абсолютно честна. Три основателя Триады в Главном Офисе ненавидят тебя, и они отсчитывают дни, когда смогут поставить тебя на место.
— У нас союз, — парирует Конли.
— Три основателя. Один из них — это другой ты, который терпеть тебя не может. Двое других — мои родители. Которые любят меня…любую версию меня! И гораздо сильнее, чем они когда-либо будут любить тебя. Посмотри правде в глаза, Конли. Если ты хочешь заключить сделку, тебе лучше предложить что-то лучше. Потому что я точно знаю, куда идти, чтобы найти лучший вариант.
Вся его наигранная небрежность исчезает.
— Они подарили тебе эту Жар-птицу, не так ли? Я так и знал! Я знал, что они не оставят меня в покое!
Я даже не думала об этом как о прикрытии, и это лучше всего, что я могла бы придумать.
— Ты хочешь вернуться и пересмотреть свои варианты?
Конли отодвигает свой стул от стола. Он всегда выглядел как переросший подросток, а теперь ведёт себя так же.
— Я собираюсь вернуться и перекинуться парой слов с Главным Офисом. В конце концов, нам нужен только один идеальный путешественник и это не обязательно должна быть ты. Если у тебя есть предпочтения относительно того, в каком измерении ты хотела бы умереть, то сейчас самое время высказаться. Всё, что я могу тебе сейчас обещать — это то, что твой дом превратится в пепел и дым, и мне будет приятно смотреть, как он горит.
Нет. О, нет. Я толкнула его слишком далеко и довела до отчаяния.
— Погоди, я же не говорила, что ты не можешь сделать мне лучшего предложения, лучше, чем у Главного офиса.
— Слишком поздно, — говорит он. — Бек, пойдём со мной.
— Я с вами, босс, — голос Тео звучит странно отстранённо. — Ключи уже у меня в руке.
— Пожалуйста, — у меня на глаза наворачиваются слёзы. — Не надо, пожалуйста!
— Значит, ты наконец научилась умолять. Мне нравится, как это звучит. Но не настолько, чтобы задуматься, — с этими словами Конли удалился.
Я откидываюсь на спинку стула, когда он и Тео идут к машине, моё зрение затуманивается, когда я начинаю плакать. Зачем я это сделала? Я просто должна была выяснить, как много он знает, а не выводить его из себя. Было так приятно хоть раз отчитать его, использовать правду против него, и теперь мой больной язык, возможно, приговорил всё моё измерение к смерти.
