Это было оскорбительно, но хорошо. Если женщина жалеет, значит, когда-нибудь полюбит.
— На даче мыл, — кивнул я, вспомнив нереальные эвересты из мисок, чашек, тарелок и кастрюль на бабушкиной дачной кухне, — но там было проще: потрясающее моющее средство с говорящим названием — «Фэйри» и губка заменят сотню машин-посудомоек.
Ася обняла меня сзади, её язык прошелся по шее, добрался до уха, острые зубы прикусили мочку:
— Да, что ты говоришь? — выдохнула она.
И всё, кровь опять прилила к голове, потом рванула в бедра, я взял Асю на полу около стойки, не сняв собственные штаны и отпихивая рукой зловредно изгибающийся ремень.
— Может, в кровать? — спросила она, когда мы уже просто обнимались, просветленные какие-то, хоть и мокрые с ног до головы от пота.
— В кровать, — буркнул я, сгребая с пола голую Асю.
— Может, я сама пойду? — хихикнула она, когда я чуть не треснулся об пол, наступив на ремень, спустившийся до серебристых плиток.
— Еще чего? — профырчал я, дрыгая ногами и сдергивая штаны.
И только я пристроился сверху, чувствуя, что вот сейчас поймаю наслаждение, опять зазвонил мой телефон. Я же его отключил?! Я выпал из Аси и нащупал поганую трубку, чтобы разбить его, если не получается отключить. Но на экране мелькнуло второе имя Эль Канте, и я ответил. Нечасто мне звонил сам хозяин ИнКа. Честно говоря, никогда еще не звонил.
— Громов, ты вошел в стаю?! — рявкнул Эль Канте.
— В процессе, — буркнул я, поймав насмешливую улыбку Аси.
— В каком? — обозлился Эль Канте.
— В приятном, — подсказала Ася, закидывая на меня голую ногу.
— В сложном, — залепетал я, понимая, что её круглое белое колено, касаясь моего члена, превращает его в палку.
— Ты не один что ли? — медленно, но всё-таки дошло до главного инквизитора империи.
— Угм, — просипел я, потому что Ася потерлась нежно, нежно коленом о член, и он уперся в её ногу.
— Давай быстрее, Громов! Игра начинается через два дня! — рявкнул Эль Канте.
— Да! — брякнул я, чтобы, отбросив выключенную трубку, кричать еще. — Да, да, да!
Потому что Ася, изогнувшись, обхватила розовыми губами мой член и задвигалась быстро, быстро, облизывая его языком и посматривая на меня с детски бесстыдным любопытством, при этом её тугие груди тряслись, а бедра двигались в такт.
Ох, ты вервольф бесхвостый…
— Да! — заорал я, корчась от пойманного остро сладостного освобождения.
— Неужели, понравилось? — бесстыдная Асенька, сплюнув на мои бедра, легла мне на грудь и провела горячим языком по моим губам. — Ты смешной. И везде пахнешь корицей, — пробормотала она, задумчиво улыбнувшись. — Какая игра начнется через два дня?
