Она обернулась к гостям, хлопнула три раза так громко, словно в её ладонях были встроены бас-бочки. С магией, наверное. И произнесла:
– Муж и жена прочь! Провожаем в ночь! Будет сын и дочь! Атанна!
Мне стало неловко. Но все подхватили её слова с воодушевлением. Зал начал скандировать, повторяя их. Дезмонд встал, я тоже. Мы поклонились и направились из зала. Наконец-то! Казалось, эта свадьба никогда не закончится!
Гости продолжали притоптывать, хлопать и выкрикивать:
– Муж и жена прочь! Провожаем в ночь! Будет сын и дочь! Атанна!
Вот только кричали они зря: у нас с Дезмондом даже неведома зверушка после этой ночи не появится, если хорца не считать…
Когда мы проходили мимо двух лаэров, которые смотрелись белыми пятнами в толпе могулов, я спросила у Дезмонда:
– Им позволяют жить в вашем городе, несмотря на вражду?
– Куда же от них деться? Это дипломаты. Но ты не бойся: их охраняют в другом крыле, чтобы ничего не вынюхали. И по территории города они перемещаются только в сопровождении. Тебя никто не обидит. Утром вернём твой долг.
А я, несмотря на страх, подумала о Лэйнаре. Значит, он тоже будет этой ночью здесь. Со мной под одной крышей. Я хочу отдать ему эти деньги. Сама. И посмотреть в глаза. Хотя бы ещё раз.
Сумерки надвигались густой сизой пеленой. Повсеместно расставленные клетки с огненными птицами освещали коридоры и лестницы. Едва мы оказались в половине Дезмонда, он выдворил всех слуг, которые заканчивали последние приготовления, развешивая ленты над кроватью и расставляя каменные чаши с благовонными маслами. В покоях пахло индийским магазином. Выгнал Дезмонд и музыкантов, уж не знаю, зачем выстроившихся перед входом. Затем плотно затворил двери, уже знакомыми зелёными мерцающими линиями скрыл вход под пологом безмолвия и непроницаемости.
Хм, значит, мы тут заперты… Я замерла на мгновение, чувствуя нарастающую тревогу. Но моя честь Дезмонду была не нужна.
– Вина хочешь? – спросил он буднично, на ходу расстёгивая воротник.
– Нет. Я вообще не любитель.
– Зря. А что ты любишь, кроме конфет? – он устало сел на кресло и вытянул ноги.
– Писать и придумывать.
– А ещё?
– Искренность.
На его губах проскользнула снисходительная усмешка. И вдруг стало даже жаль, что такой привлекательный и незаурядный маг воспринимает это как шутку.
– Ты никогда не бываешь честным? – спросила я, вытряхивая из складок юбки всевозможные лепестки.
– Разве я тебе вру?
– Вопросом на вопрос отвечают те, кто избегает правды.
