Рождение нового дня всегда начинается с рассвета. Вдруг я поняла, что никогда в жизни не видела рассвет… Я обернулась на себя… Спящую? Умирающую? Нужно обязательно встретить рассвет только для того, чтобы увидеть, как прекрасно начинается день!
Небо, будто укутанное плотным тёплым одеялом, отступает и мутная дымка постепенно рассеивается в воздухе, и вот я вижу небесную красоту…
Запомнить… Надолго, а может и на всю жизнь…
А есть ли жизнь?
Я вновь подошла к кровати, на которой лежит моё тело. Провода, трубки, датчики…
Что со мной случилось?
Дверь открылась, и в палату вошёл врач с чёрной папкой в руках.
– Доброе утро, Марьяна! Как у тебя дела? – Дежурным голосом спросил он, записывая показания с монитора.
«Как я должна вам ответить?» – Спросила я, сложив руки на груди, но он меня, конечно, не услышал.
– Просыпаться не собираешься? – Продолжал он монолог. – Сегодня к тебе придут гости, а ты всё ещё спишь.
После того, как он ушёл и закрыл за собой дверь, я села на край кровати и коснулась своей руки.
Холодно…
Страшно от того, что я не помню, почему я оказалась в таком состоянии.
Дверь скрипнула.
Мама…
Бледная кожа, красные опухшие глаза, черные волосы с проседью собраны в косу.
Откуда у неё эта седина? Утром ещё не было!
– Доченька… – Лишённым жизни голосом, прошептала она. – Когда же ты откроешь глаза? Мне так тебя не хватает… Вернись ко мне скорее.
«Мама! Мамочка, я здесь! Не плачь! Не плачь, пожалуйста!» – Я кричала изо всех сил, махала руками, топала. Но мама упорно смотрела на меня, лежащую на кровати. Голоса моего она не слышит.
Мама достала потрёпанный пожелтевший сборник стихов Бродского и начала читать вслух.
Обожаю его стихи! Спасибо, мама!
Чтение прервал телефонный звонок, мама закрыла книгу и вышла из палаты.
Я сидела на стуле, поджав колени к груди, и качалась взад вперёд.
Значит я не призрак и та я, которая лежит на кровати, не умерла. Тогда кто я? Почему меня никто не слышит? Что же, чёрт возьми, произошло?
Мама вернулась в палату и села на краешек кровати, нежно гладила мою руку и плакала… Через тридцать минут она ушла.
После обеда заходил врач, разговаривал сам с собой, шутил, смеялся.
Самостоятельный.
Я легла на холодный пол и ковыряла дырку линолеуме.
«Я хочу вернуться. Я хочу к маме.»
Зажмурившись сильно, чтобы не заплакать от бессилия, я слушала мерное пищание монитора и стук моего сердца.
Светло… Яркий белый свет залил всю палату, и я привстала.
Что это?
Свет исчез так же внезапно, как и появился.
