За всеми этими переживаниями и поисками выхода — не заметила, как уснула. Просто "выключилась", провалившись в сон. И, конечно же, мне виделся дом.
*Дортуа́р — общая спальня для учащихся в закрытых учебных заведениях.
** Вся описанная ситуация имела место быть в реальной жизни и взята из мемуаров одной из институток Смольного.
Ни свет ни заря, в самом прямом смысле этого выражения, меня разбудили удары колокола, долетевшие в приоткрытое на проветривание окно.
— Мамочки, что ж так громыхать-то, да ещё и в такую рань?! — возмущённо подумала я, поморщившись от неуместного, по моему мнению, громкого звука. Казалось, вообще едва успела закрыть глаза.
Нет, сам звук был довольно мелодичный, душевный такой, но с непривычки — аж в ушах зазвенело. Я так понимаю, для воспитанниц он означал время подъёма.
Вскоре вошла опекавшая меня горничная, принесла таз с водой и чистым полотенцем, чтобы умыться. Не совсем уверенна, но за ширмой, отделявшей угол помещения, скорее всего, располагался умывальник, однако, я бы до него пока точно не дошла — даже в сидячем положении голова начинала кружиться, вызывая тошноту.
— Давайте, мадемуазель Алиса, я вам помогу. — приговаривала она, осторожно приподнимая на кровати.
Горничная оказалась на редкость терпеливой и приятной в общении. Это была спокойная темноволосая женщина с абсолютно заурядной внешностью лет тридцати пяти. Самое обычное лицо её не слишком часто посещала улыбка, но и выражения недовольства или раздражения я тоже пока не увидела ни разу.
— Скоро придёт доктор Худяков для осмотра и перевязки, надо привести вас в порядок. — вслух рассуждала она, аккуратно прочёсывая спутанные местами волосы (Чёрт бы их побрал — как же это неудобно!), — Лев Петрович сказал, что вы хорошо поправляетесь. Если так дело пойдёт — скоро вас из тяжелобольных переведут в общую палату.
— Так, ну хоть как доктора величают узнала. Надо каким-то образом задержать эту милую тётеньку до его прихода. Должен же он хоть раз назвать её по имени — а то как-то совсем неудобно к ней обращаться, — думала я, терпеливо снося пытку новыми волосами.
Не успела придумать, как исполнить собственную мысль, как в палату бодрой походкой стремительно вошёл сам доктор Худяков (который "добряк").
— Вы закончили, Мария? — вопросительно приподняв брови жизнерадостно поинтересовался он.
Я едва заметно облегчённо вздохнула.
— Да. Вам нужна моя помощь? — уточнила та.
— Уноси скорее все эти мыльные принадлежности и возвращайся — поможешь с перевязкой, — ответил доктор и переключил своё внимание на меня.
