Дамир оторвался от экрана и радостно посмотрел на психолога.
— Сергей Юрьевич, значит все, меня освободят?
— Будем надеяться.
* * *
Все-таки босс здорово сдал после того как ему исполнилось девяносто, думал Алексей Иванович Стасов, наливая народному лидеру чай. Лицо в морщинах, руки обтянутые желтой, как пергамент, кожей в коричневых пятнах, старческий скрипучий голос. Девяносто один, конечно, не дашь, но он уже не тот мачо, что любил позировать в военной форме и фотографироваться с голым торсом.
— Твой Соболев никому на хуй не нужен, — проскрипел шеф. — Соболев — пешка. Альбицкий его сдает ради пиара, чтобы улучшить положение на доске. Понятно, почему сдает. Это для него моральная победа. Но мы не доставим ему такой радости. Нам не получится диктовать условия.
— А Дамир?
— Рашитов, кажется? Этот даже не пешка. Это соринка на шахматной доске: смахнул — и забыл. Ты с его отцом, вроде учился вместе?
— Да, нет. Так, пересекались пару раз по бизнесу, в молодости.
— Ну, тогда и забудь. Все, она улетела.
— Что?
— Соринка, Леша. Рашитов твой.
— Он жену недавно схоронил, а теперь сын…
— Все мы жен хороним. А сыновья трепаться меньше будут. А то распустили языки, бандерлоги. Ну, теперь заткнутся.
Шеф поднял голову и в упор взглянул на Стасова вовсе не старческими, ледяными серыми глазами. И Алексей Иванович заткнулся.
— Альбицкий, правда, не пешка, — продолжил президент, попивая чай. — Но и не ферзь. Слон… Офицер, сука. Вертлявый гад, но ничего, поймаем. И зря думает, что он игрок. Такая же фигура на доске, как и прочие. К тебе, между прочим, вопрос, Леша. Как у вас с Альбицким? А то совсем обнаглел блядь!
— Работаем. Его англичане охраняют.
— До сих пор нам это не особенно мешало. Кстати, Соболев тоже на вас. Как там твои ребята насчет Соболева?
— Я понял. Сделаем.
— Ну, буду ждать.
* * *
Алексей Матвеевич Медынцев ждал Волкова в кабинете.
— Сереж, надо подписать, — сказал он и кивнул на бумагу, лежащую на столе.
Сергею Юрьевичу все стало ясно, как только он взглянул на этот документ. Психологическое заключение Дамира Рашитова. Отредактированное, с шестью убийствами.
— Алексей Матвеевич, но ведь истинный убийца теперь известен…
Медынцев пожал плечами.
— Позиция руководства заключается в том, что Альбицкий блефует.
— Зачем ему так блефовать? Это бессмысленно.
— Не ко мне вопрос. Сережа, подписывай!
— Алексей Матвеевич, если я сегодня это подпишу, я завтра буду в списке Лиги. А у меня двое детей.
