Певучая гора [авторский сборник] | страница 16



По тропинке, оббивая босые ноги о корни, дети долго спускались к Каме.

— Не проспали мы? — сопел Никита. — Проспали, да ещё как! Люда, поди, заждалась нас.

Почуяв беглецов, взахлёб лаяла собака.

— Откуда она взялась? — сопел Никита. — У нас в лагере ни одной собаки нет. Собираются завести, да никак не соберутся.

Лодку ребята нашли не сразу.

Туман у Камы был ещё гуще, чем в лесу, и только по бряканью цепи дети догадались, что лодка здесь.

— Вот она… лодочка-то! Прошли мы её… А она вот где, родимая! — У Никиты зуб на зуб не попадал от холода, и он, босой и грузный, пританцовывал на галечнике и тянул: — Вот она-ааа…

И встревожился Никита:

— Люды-то нет! Ждать будем или как?

Алёша пробрался в зыбкую мокрую лодку, вынул из-за пазухи тёплый, пахнущий крахмалом свиток, встряхнул его… Невесть откуда хлынувший ветер, которого, казалось, и в помине не могло быть при таком тумане, вырвал из рук Алёши свиток и, расправляя в полотнище, прилепил к мачте — к перекладине. И полотнище, помимо усилий мальчугана, само по себе, широко развернулось и забилось, загрохотало, заиграло белым нежнейшим светом среди серого тумана распятое на крестовине мачты.

Оно с краями наполнилось тугим весёлым ветром!

Лодку развернуло и с силой повлекло на тот берег.

Но цепь, к которой она была привязана, натянулась во всю длину, и лодку отбросило к этому берегу. Алёша стукнулся о скамейку, упал, поднялся и сквозь боль крикнул:

— Никита-ааа… Цепь отвязыва-ааай… Це… ееепь… Ааа…

И голос его, несильный от природы, потонул в грохоте белого паруса.

Но другой голос, взрослый и заспанный, раздался из тумана и перекрыл все остальные звуки:

— Куда это вы, ребята?

Это спрашивал старший пионервожатый Виталий Латыпов. Большой, плечистый, в спортивном костюме и стёганке, он вытянул лодку с Алёшей далеко на берег, сдёрнул с перекладины простыню, проверил, цела ли она, не порвало ли её ветром, и, убедившись, что цела, сложил пакетом.

И спросил ребят:

— Кто из вас больше озяб?

Виталий снял с себя стёганку и накинул её на Никиту.

— Пошли досыпать, ребятки, — сказал вожатый, — До подъёма ещё часа четыре…

Пока поднимались по тропинке, по сосновым корням, он шёл позади ребят, чтобы они не потерялись, и говорил:

— Вас огонь интересует на том берегу, я слышал…

— От кого? — удивился Никита.

— От Людмилы? — вырвалось у Алёши.

— Ребята, вы её сильно не осуждайте. Простите её! Она мне вчера вечером сказала: «Виталий Иванович! Веригин Алёша и Трапезников Никита собрались ехать на тот берег огонь посмотреть». — «Какой огонь?» — «Синий. У них простыня вместо паруса. Вон какой ветер! Утонут они. Я сама хотела с ними ехать, да боюсь. Отговорить их не сумею. Не послушают они меня, скажут: «Больше всех храбрилась и струсила!..» Отговорите вы их!» Вчера вечером я с вами поговорить не успел: вы спать легли. И я лёг. Сплю я чутко и слышу: поднялись ребятки. Дай, думаю, взгляну, куда это они? Как-никак я за вашу жизнь отвечаю…