— Конечно! Вам доктор сказал больше свежего воздуха, да и Родиону он нужен. Вы территорию видели, Ангелина? Я часть успела посмотреть, она огромная, и сад есть, и беседка, даже бассейн, но сейчас холодно.
Я мотаю головой. Я не успела ничего толком увидеть, потому что когда меня привезли, я тряслась от страха.
— Собирайтесь, и пойдем.
— Хорошо.
Решаю отложить разговор с Адамом на потом. Врач сказал, что мне не стоит нервничать, вот и не буду! Меня не бьют, надо мной не издеваются, Адам хорошо ко мне относится, поэтому можно потерпеть мое пребывание здесь. Говорят же, что утро вечера мудренее, вот и постараюсь ни о чем не думать, хотя поговорить с Андреем хочется уже сейчас.
Не истерить, не плакать, просто посмотреть ему в глаза и спросить. Узнать, правда ли он променял меня на деньги? На немаленькие, но как он мог, в конце концов?
Мы выходим на улицу. Елена Эдуардовна помогает мне одеть Родиона в новые вещи и спустится с ним по лестнице. Неожиданно для самой себя я проникаюсь к этой женщине. За ее честность и за то, что она вот такая… простая, легкая, спокойная, что ни голос не повысит, ни от требований не уйдет. Последние, кстати, нужно обсудить с Адамом. Если мне нужно остаться здесь, то хотя бы Елена Эдуардовна должна быть человеком, которому я могу доверить ребенка, а это означает снятие его глупых требований.
Няня не врет. Коляска и правда красивая. Не чета той, что у меня была. Я хотела такую, засматривалась на нее в магазине, но Андрей замотал головой и указала на другую. В пять раз дешевле. У нас были деньги на сбережении. Те, что остались после продажи квартиры. Но Андрей сказал нет, а я согласилась.
Почему-то я вспоминаю это только сейчас, а тогда думала, что он прав. Ну действительно, зачем нужна коляска за сто тысяч? И за двадцать хорошая, да, ниже, не такая удобная, но это все на год, может полтора.
Мы могли бы не пожалеть денег, это ведь ребенок. Заработали бы потом. Я бы вернулась на работу, когда малышу исполнилось три года.
— Правда, красивая? — причитает Елена Эдуардовна, глядя на коляску. — Шикарная такая.
— Красивая, — подтверждаю и укладываю малыша на мягкий матрасик.
Родион кряхтит, но проблема решается соской и свежим воздухом. Едва мы выходим на улицу, он тут же успокаивается и затихает.
— Вот что свежий воздух делает, — причитает няня. — У меня так с сыном было. Он так же затихал, стоило нам выйти.
Елена Эдуардовна мне нравится. Чем-то она напоминает мою маму: все так же норовит поучить, но все время себя сдерживает, ведь ее наняли на работу.
