Чудесная лодка [авторский сборник] | страница 21

Зато вечером стали слетаться вороны.

Они устраивались спать на ёлках, кричали, толкали друг друга и, наверное, хвалились, сколько за день натаскали яиц и птенчиков.

И так их было много, что кулички-сороки от страха перестали пиликать и улетели на другой остров.

А я всё боялся, что вороны найдут тетеревёнка и заклюют его.

И так без конца: то опустит корабль в бездну, то поднимет высоко-высоко. Вокруг одни волны и волны.

В такой шторм даже киты держатся в глубине.

И вдруг между волнами что-то белое мелькает, как зайчики, ниточкой друг за другом верхушки волн пробуравливают. Присмотришься получше, а это стайка качурок летит, только белые брюшки видно. Не успеют качурки от волны увернуться, накроет их вода, они с другой стороны вынырнут. Лапками от волны оттолкнутся и дальше с криком летят. И как-то за них радуешься — маленькие они, а бесстрашные.

Стоял я однажды ночью на вахте. Ветер был сильный — брезент с трюма сдуло, и капитан приказал скорее закрепить его, не то унесёт в море. Прожектор зажгли, осветили палубу. Брезент раздувает, а мы его стараемся удержать. На ветру руки мёрзнут, пальцы не слушаются. Наконец закрепили.

Пошёл я на корму выключать прожектор. Смотрю — из темноты птица величиной со скворца вынырнула и ударилась о прожектор. Бегает от меня по палубе, никак не может взлететь. Прожектор я выключил, а птицу принёс в каюту. Это была качурка. Она на свет залетела. Сама серая, на брюшке белое зеркальце, а лапки маленькие и с перепонками, поэтому она может взлететь только с воды.

Качуркино сердечко в моей руке так и бьётся: тук-тук, тук-тук! Даже клюв раскрыла от страха, никак отдышаться не может. Вышел я с ней на палубу, вверх подбросил — она улетела. А куда, сам потом удивлялся, когда на карту посмотрел: корабль наш в открытом океане шёл, за сто километров от берега.

Решил я привезти домой живого осьминога.

Посоветовался с Василием Ивановичем, боцманом, в чём осьминога держать удобней: в бочке или, может быть, в трюме бак какой-нибудь найдётся вместо аквариума.

Василий Иванович удивился моей затее:

— Крокодильчика я один раз привёз домой из Бомбея. Маленький — я его в рукомойнике вёз, чтобы всё время был мокрый. А вот осьминога не слыхал я, чтоб возили. Попробуй, может, довезёшь!

Нашёл я в трюме цинковый ящик с крышкой — в таких ящиках во время войны порох перевозили, — принёс его к себе в каюту, привязал к столу, чтобы во время шторма не опрокинуло, и жду, когда будут ловить рыбу: может, попадётся осьминог.