Надир рассказал, что компания будет активно заниматься просветительскими программами, будет внедрять цифровой формат и будет предельно корректно, но правдиво освещать мировые события.
Кроме морозов и снегопадов, Надиру запомнились широкие улицы и бесконечный поток машин. Ему непременно хотелось быть своим в холодном городе. Каждое утро, отправляясь в офис, Надир вглядывался в громады московских кварталов, но не находил в них родной, восточной изящности. И скучал…
— Послушай, Хасан, чем русские занимаются длинными зимними вечерами? — вздыхал Надир, томясь от скуки в номере “ Президент — Отеля”. — Я не нахожу себе места в этой огромной стране. Зима же для меня наказание за грехи…
— Жара и пески ни чуть не лучше снега и морозов, смотри на все веселее, Надир! — отвечал ему Хасан, трогая холеными пальцами струны любимой гитары. — В России зимой необычно, согласен. Но у русских и в это время есть чем заняться, они посещают клубы, театры, у них все, как в Англии, только размах больше…
Подолгу Надир стоял у окна и смотрел, как предновогодняя российская столица светилась огнями гирлянд, похожая на все мировые столицы. Скука совсем одолела Надира. В России для отпрыска арабских аристократов, приверженцев строгого ислама, было все удивительно и почти все запретно.
— А как тебе русские женщины, Надир? Они красивы, правда? — решился однажды спросить Хасан. — Ты не хочешь присмотреть себе одну из тех, кто мелькает у тебя перед глазами?
— Ты предлагаешь мне завести любовницу? — Надир кисло улыбнулся в ответ. — Забыл, что у меня есть невеста? Все те женщины, которые мелькают передо мной, они или замужем или смотрят на меня как выгодного партнера. Нет, Хасан, не стоит начинать то, чего я не смогу правильно закончить…
На работе тоже все было странным для его понимания, вроде бы он и был главой компании, занимал шикарный кабинет и имел двух секретарш, но никаких важных вопросов не решал. Это раздражало и даже злило его. Целыми днями Надир наблюдал за тем, как, по факту, его подчиненные по всем вопросам и со всеми делами обращались к некому господину Богдановичу, а ему, Надиру, вежливо улыбались.
Этот господин занимал должность финансового директора, но властные полномочия имел безграничные, словно у него было что-то такое, чего пока не приобрел Надир. Хасан говорил, что сила Богдановича заключалась в его деньгах, дескать, деньги в России превыше чинов и происхождения. Надир был богат, однако деньги для него были результатом многолетнего труда деда и отца, которые благодаря своим заслугам, вышли из среды, кочевавших бедуинов в высшие сферы арабского общества.
