Собравшись с духом, посмотрела незнакомцу в глаза.
Прямо и с вызовом: если за тепло и крышу над головой он хочет взять подобную цену - мою невинность, - пусть подавится. Это лучше, чем погибать от холода! Умереть - значит струсить, отступить и перестать бороться. Но ни есть себя, ни унижать я не позволю! Пусть найдет жертву посговорчивее!
Я уже поняла, что этот мир, в котором я очутилась, жесток и не терпит слабости.
Пусть хотя бы имеет совесть посмотреть мне в глаза! Я, не церемонясь, схватила мужчину за длинные распущенные волосы, (природа зря израсходовала столько красоты на такого бездушного засранца) и повернула его лицо к себе.
Жить - это значит сделать осознанный выбор. Вот как сейчас, когда наши взгляды неожиданно встретились.
Мне показалось или я на секунду отразилась в его глазах?!
В следующий момент мужчина взревел и с яростью вонзился в меня. С ужасом и внезапной болью я почувствовала, как тонкая пленка рвется, а незнакомец до упора входит в меня, наполняя собой до краев.
Рыча и хрипя, они неистово вонзался в меня, крепко держа и не давая вырваться. Было нестерпимо больно, спасала только естественная защита, предусмотренная самой природой. Интимное место быстро засочилось влагой и потеряло чувствительность.
Но незнакомый мужчина не прекращал с неудержимой страстью вонзаться в меня. Казалось, ему этот процесс дается больнее, чем мне, такое несчастное выражение лица у него было.
Жар стал совершенно нестерпимым. Горела каждая клеточка кожи. Чтобы не провалиться в нахлынувшую горячку, застилающую глаза кроваво-красной пеленой, я цеплялась за единственное непоколебимое, что было в этом пылающем страстном аду - скользкие от пота, твердые плечи незнакомца. За которые я хваталась с упорством утопающего или с упорством того, кто наотрез отказывался тонуть, как бы к этому его ни толкали действия нечеловеческого дьявола-искусителя.
Сегодня незнакомый мужчина потеряет не одну полоску кожи со спины, но в шрамах от моих ногтей пусть винит только себя, свою сексуальную распущенность и никого больше!
Сладострастные мучения продолжались так долго, что я потеряла счет времени.
Исчезло все. Осталось только смутное осознание, что, оказывается, этим делом можно заниматься бесконечно разными способами, и во всех вариантах незнакомец оказался большим мастером.
