Тайлер потер висок, наклонился и, надув губы, поднял свой Атлас с пола.
— Сегодня мы обсуждаем линии крови, — объявил Орион, указывая на экран, на котором был список Орденов, и мое любопытство возросло, когда я узнала первый. Он принадлежал Дикому Королю. Моему отцу.
Гидра.
Кракен.
Феникс.
Арийский дельфин.
Эмпуза.
Минотавр.
— Кто-нибудь может сказать мне, что связывает эти Ордены? — спросил Орион, оглядывая комнату, как будто ожидал увидеть сверчков.
— Они вымерли, сэр, — сказала София немного высоким голосом.
Орион твердо кивнул.
— Пять очков Игнису. И может ли кто-нибудь сказать мне, почему? — Он повернулся обратно к доске, обведя Орден Гидры красным кружком.
— Из-за нечистых кровных линий? — крикнула сзади девушка с волосами цвета воронова крыла.
— Точно, мисс Абдул, пять очков в пользу Аквы, — сказал Орион. — Орден Гидры самый последний, вымерший после смерти короля Вега двадцать лет назад.
У меня внутри все сжалось, когда я почувствовала, что взгляды устремлены в нашу сторону, но решительно уставилась на доску.
— Король Вега женился вне своего Ордена, что означает, что его родословная была смешана с родословной Гарпии и любой другой генетикой, которую носила королева. Поскольку его дочери, — он бросил на нас многозначительный взгляд, — еще не проявились в своих формах Орденов, есть вероятность, что Орден Гидры может возникнуть снова. Однако…это будет зависеть от различных факторов. Генетика, звезды, с которыми они связаны… — Он нажал на доску, и под списком созвездий появилось сложное генетическое древо. — Чем больше генетики вводится в родословную, тем меньше шансов, что родитель даст потомство того же порядка. Вот почему некоторые более редкие Ордена пытаются сохранить свои линии чистыми, скрещиваясь только с представителями своего вида. Кто-нибудь может привести мне пример?
— Драконы, сэр? — предложил Тайлер, и Орион кивнул.
Я обменялась взглядом с Тори, когда мы оба подумали о Дариусе Акруксе.
Орион продолжил:
— Семьи с более редкими Орденами часто создают браки по расчету, — из Атласа Ориона раздался громкий писк, пронзительный шум, заставивший мое сердце затрепетать.
Он немедленно схватил его с выражением тревоги, его глаза бегали взад и вперед по полученному сообщению. Он провел рукой по своей короткой бороде, его лоб был глубоко наморщен.
— Черт, — прошипел он, и все в комнате сели прямее.
Он медленно положил Атлас на свой стол, положил ладони по обе стороны от него и посмотрел на класс с мрачным выражением лица.
