***
Сон хотел окликнуть её, догнать — но что толку? Она более чем ясно дала понять, что сегодня его видеть не желает. Скорее всего, он даже нанёс ей обиду, потому что заставил преждевременно раскрыться, сам, однако, оставаясь в тени. Она ведь почти поверила ему. Но смогла вовремя остановиться. А он — нет. Совершенно не учится на своих ошибках. Но с другой стороны — ему ли гадать, почему она так поступила. Вопрос лишь в том, как он сам поведёт себя.
А тем временем и правда темнело, и нужно было идти домой и думать над своим поведением.
Дорога шла вдоль леса. Был закат, и всё ещё легко различить обратный путь. Сон шёл почти не глядя, полностью погружённый в свои мысли. Винил себя за то, что так поступил с Астрой. Знал ведь, как больно может ей сделать, хорошо знал — и всё равно сделал. Состоится ли новая встреча? Захочет ли она снова видеть его? Может, вообще больше не стоит приходить сюда? Дурак. Самовлюблённый гордый дурак. Люди — не игрушки. И нельзя играть с их чувствами. Сам же знает, чем это может обернуться для них — и в то же время всё ещё ничему не учится. Хотелось разорвать себя в клочья, уничтожить. Нельзя, нельзя уподобляться тьме. Нужно быть собой. Ведь он — он другой. Он светлый. Он желает добра, а не зла. Почему?
— Сон! — окликнул его смутно знакомый голос.
Парень не ответил, подумал, что ему почудилось, и пошёл дальше. Но его снова окликнули. Он обернулся. К нему направлялась Мария, и по её нарочитому спокойствию было видно, что она не в лучшем расположении духа.
— Сон, — продолжала она, поравнявшись с ним. — Стой. Нужно поговорить. Только отбрось свой пафос.
— Хорошо, слушаю, — спокойно ответил парень.
— Я всё ещё не понимаю, кто ты и что забыл в доме Никиты, но, пожалуйста, уходи. Не пойми меня неправильно, — тщательно взвешивая каждое слово, продолжала она. — Ты хороший, интересный, и при иных обстоятельствах я бы даже не отказалась дружить с тобой, но — пойми: ему нельзя волноваться. Слишком сильные эмоции могут погубить его. Он может привязаться к тебе. Я никогда его таким счастливым не видела. Но это его может убить. Пойми. Мы не враги тебе, а ты — не враг нам. Так не становись же им. Или… — она замялась. — Если он тебе правда стал дорог — пожалуйста, следи за ним. Я не могу себе позволить вечно быть рядом, по крайней мере пока. И я не хочу, чтобы он умирал. Я и Адольф — он нужен нам живой и здоровый, понимаешь? Поэтому лучше исчезни из его жизни, или заботься о нём как следует. Спасибо, что выслушал.
