О, наконец-то всё снова работает.
Сон усмехнулся и ласково погладил монитор, приговаривая, какой хороший, миленький и добрый его старичок-ноутбук. Каждая вещь обладает душой. Это не правда, но Сон верил в это, а потому со всеми вещами в своём доме вел постоянные диалоги, делился с ними радостями и печалями. А компьютер порою и вовсе заменял ему брата. А что делать, когда живому хочется ласкаться, обниматься и общаться, а вокруг — ни души.
Мышь потянулась к иконке «Лисёнка» (так Сон называл браузер «Mozilla Firefox»), развернула его на весь экран. Открываем вкладку «Вконтакте», проверяем почту. Никто ничего не написал, всё те же двадцать непрочтённых писем — ссылки на разные книги, которые лень искать по всей истории переписки и легче оставить как непрочитанные, чтобы в любой момент открыть их, скопировав в адресную строку.
Просмотрев почту, по привычке любуемся собственной «стеной». Там как всегда ничего, кроме своих собственных записей. Чужое не храним чисто из принципа. Только своё и только родное. По-другому — никак. Такой вот акт проявления гордости: никаких репостов, исключительно личный контент!
Естественно, от его взора не ускользнула и новая запись, оставленная им же. Сначала он быстро пробежал по ней взглядом, листая ниже. Потом смысл слов до него начал доходить. Вернулся в верх «стены» и прочёл ещё раз. Запись гласила:
«Муза из кошмара наконец пришла. Возможно, это забавно. Она гуляет на вокзале. Новый Мир манит».
Сон этого не писал. Он перечитал запись снова. И ещё раз. Потом он принюхался и понял, что засиделся.
Полученное сообщение он обдумывал на кухне, спасая ещё живую картошку. Чёрт возьми, засиделись маленько — она опять подгорела, и это немного печально. Зато тут есть и плюс: если подгорела, значит прожарилась. Можно выключать газ и наслаждаться завтраком.
Кушаем мы, стоя у сковородки с вилкой в руках. Так не приходится мыть тарелки. Порежем хлебушка, возьмем из холодильника помидор — и готово, можно приступать.
Пока Сон наминал за обе щеки только что приготовленную картошку, он раздумывал над полученным сообщением.
«Несомненно, это от неё, — думал он. — Иначе — кого ещё назвать-то „музой из кошмара“? И если она себя так назвала, она таки читала записи. Нет, — покачал головой парень, — такого просто не бывает. Так случается только в сказках и выдуманных историях. Но чтоб в жизни — никогда. Хотя, учитывая сам образ той незнакомки… Сам образ Полины (если уж она назвалась кошмарной музой, то она в какой-то мере является и ею) — она могла бы и вернуться. А если и действительно решила вернуться — то зачем?
