».
А в своём намерении он не сомневался.
Ещё одна сильная затяжка. Погрузились в мимолетную дремоту. На мгновение покинули этот бренный мир с его бедами, проблемами и невзгодами. С его радостями, весельем и светом. Всем сердцем стремясь за его пределы.
Снова открываем глаза. Пробуждаемся.
Домофон гудит.
«Неужели приехала, — удивился Сон про себя».
— Не думал, что отважишься, — прошептал он и улыбнулся.
Легко спорхнули со стула, бодренько, но слегка пошатываясь покинули балкон, быстрым шагом пересекли гостиную — и в холл. Сняли трубку.
— Свои.
Знакомый… Синий голос. Да.
«У каждого звука есть свой цвет, — считал Сон. — И цвет Леты — именно синий. Подобно морю, приятный, волнующий. Иногда немного резкий. Низковат, но может быть и высоким: она всё-таки музыкант».
Он прислонился к дверному косяку. Замер в ожидании. Отпер входную дверь.
Через несколько минут она открылась — и в квартиру ввалилось запыхавшееся тело. Вернее, сначала в объятья брата, а потом уже в квартиру.
Он прижал к себе тело сестры. Чувствовал биение её взволнованного сердца. Тяжёлое, запыхавшееся дыхание. Утопал в её рыжих волосах. Снова пьянел от их кисло-сладкого запаха.
Подарив брату достаточно тепла, Лета отстранилась и пристально смерила его взглядом.
— Как ты, красавец-мужчина?
— Да проходи ты, проходи, — уклончиво отвечал Сон, жестом показывая на гостиную. Протягивая руку. Сестра проследовала за старым другом.
— Чай ставить? Или ты ненадолго?
— Ненадолго, — кивнула Лета, — но и от чая не откажусь.
— Понял.
Сон снял чай с подставки, что лежала на полу у стенки. Удалился в ванную за водой для кипятка.
Лета устало развалилась на диване. Ей стоило немалых усилий сюда приехать. Родители не разделяли её чувств по отношению к брату: родственники либо родные, либо это всё несерьёзно, и она едет к левому парню потрахаться. Так это выглядит со стороны. А брат, сын, отец, друг — это так, детские игры. Сути не меняет. После очередной лекции на тему, она могла от родителей на стенку лезть. Благо, это единственное, чем они бесили. В остальном они всё ещё прекрасны. Но в такие моменты могли порядком подпортить нервы.
Она потянулась к подушке, обитой красным бархатом. Обняла её. Сжалась в комочек. Уткнулась в неё своим остреньким носом.
По телефону брат звучал уставшим и взволнованным. Да, он у неё такой всегда, но — чёрт, — нутром чуяла, сегодня что-то особое случилось. Недоброе. И она не на шутку переволновалась. По дороге ещё тела какие-то пристали. Мол, куда идёшь подруга, что одна гуляешь. Она их проигнорировала. В иной ситуации могла бы и ответить, но сейчас — спешила. И ей было не до неприятностей. И вот, она в квартире близкого ей человека. В окружении ноутбука, чайника, стола, микроволновки, фортепиано и книжного шкафа.
