Я засмеялась, вспоминая десятки банок, которые каждый год оказывались у меня дома: джемы, сырые и варёные соусы, соленья и маринады, а также тонны томатного соуса. Они оба были неутомимы и я искренне ими восхищалась.
И самое важное, они всё ещё оставались влюблёнными друг в друга.
Мне бы хотелось и для себя создать такой союз, я мечтала найти мужчину, который прошёл бы рядом со мной по жизненному пути, и с кем могла бы делиться всем.
Но, возможно, это была не моя судьба и я должна начинать принимать реальность.
Родители настаивали, чтобы я осталась на ужин, но я стремилась вернуться домой. Мне очень хотелось побыть немного наедине со своими мыслями.
Итак, я вернулась в город, и Парма в воскресный вечер была полна жизни. Ярко освещённая, она возвышалась со всеми своими течениями, которые скользили вдоль берегов, а радостные юноши и девушки гуляли вдоль окружающих тяжёлых стен, в поисках небольшого бара, где могли бы провести вечер.
Я увидела быстро протекающую жизнь, в то время как сама закрылась в своём тихом пузыре, ожидая начала новой недели. В надежде на то, что работа уведёт меня подальше от того одиночества, которое цеплялось за меня, и всё больше и больше тянуло вниз.
Одиночество, в котором я уже жила некоторое время, несмотря на то, что Але был рядом со мной, и сейчас я понимала это.
* * *
Утром в понедельник я галопом примчалась в привычный бар на площади. По крайней мере, благодаря подтверждающему сообщению у меня была уверенность, что найду Виолу ожидающей меня. И действительно, я увидела её, сидящую под бледным солнцем, которое просачивалось сквозь здания в центре. Она наклонилась над своим мобильным телефоном и глубоко погрузилась в активный разговор в чате с бог его знает кем. Я остановилась перед столиком и в ожидании положила кулаки на бёдра. Только в этот момент она заметила моё присутствие.
Виола подняла взгляд и, увидев меня, удивлённо открыла глаза и рот. Она поспешно закончила переписку и встала, чтобы тепло меня обнять.
— Что ты сделала? Ты прекрасна и очаровательна! — она отступила на шаг назад, чтобы рассмотреть меня и каждую мою светлую прядь. — Но когда ты ходила к парикмахеру?
— Я не ходила к парикмахеру, это произведение Филиппо, — ответила я, сохраняя дистанцию и, раздражённая, села за столик. — Извини, но я тороплюсь.
Виола села напротив меня и прикусила губу.
— Прости меня за то, что исчезла, — начала она с сожалением. — У меня произошёл несчастный случай… я не смогла тебе позвонить, — она попыталась оправдать себя.
